О месте интеллектуальной собственности в системе российского уголовного законодательства
В СИСТЕМЕ РОССИЙСКОГО УГОЛОВНОГО
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
К.Г.
ПЕРЕЛЫГИН
Перелыгин К.Г., аспирант
Орловского государственного технического
университета.
Одной из острейших проблем
России в сфере борьбы с преступностью
является борьба с так называемыми
преступлениями против "интеллектуальной
собственности". Актуальность изучения норм
уголовного законодательства,
предусматривающих ответственность за
совершение указанных преступлений,
обусловлена и тем, что совершенствование
данных норм будет способствовать
сохранению и наращиванию
интеллектуального потенциала, культурного
наследия, повышению международного
авторитета и снижению криминальной
напряженности в стране. По своему
содержанию данная проблема является весьма
объемной, поскольку включает в себя анализ
норм не только уголовного, но и
гражданского, административного,
налогового и других отраслей права. Поэтому
в данной статье полагаю необходимым
остановиться на рассмотрении лишь одного
вопроса - о месте интеллектуальной
собственности в системе российского
уголовного законодательства.
Возможно
ли введение в уголовный закон родового
понятия "интеллектуальная собственность" и
объединение в одной главе всех составов
преступлений, предусматривающих
ответственность за данные преступления?
Поиск ответов на данные вопросы и является
целью этой части исследования.
Впервые
норма, закрепляющая уголовную
ответственность за нарушение прав
интеллектуальной собственности, появилась
в Своде законов Российской империи,
введенном в действие Высочайшим манифестом
31 января 1832 года. Статья 742 находилась в т. 15
Свода законов в главе IV "О подлоге в
имуществе" раздела 10 "О наказаниях за
преступления против прав на имущество"
<*>.
--------------------------------
<*> Свод
законов Российской империи, повелением
императора Николая Павловича составленный.
Том 15. СПб., 1832.
Дальнейшим шагом на пути
уголовно-правовой охраны прав
интеллектуальной собственности стало
Уложение о наказаниях уголовных и
исправительных 1845 года, санкционированное
15 августа 1845 года и введенное в действие с 1
мая 1846 года во всей империи.
Данный
уголовный закон содержал три статьи,
охраняющих права авторов литературных,
художественных и музыкальных произведений.
Содержались они в главе IV, посвященной
преступлениям против собственности, а
именно "О присвоении и утайке чужой
собственности", в четвертом отделении "О
присвоении ученой или художественной
собственности".
Судя по месту,
отведенному данным деяниям в Уложении, их
объектом являлась собственность.
Таким
образом, с введением данных составов
преступлений в российском уголовном праве
появилось новое понятие "литературная,
музыкальная и художественная
собственность".
Уже тогда встал вопрос о
месте интеллектуальной собственности в
российском уголовном законодательстве.
Ряд ученых-криминалистов того времени
считали, что продукт умственного труда
ничем не отличается от результата любого
физического труда по производству
чего-либо. "Продукты труда могут быть: или а)
физические, вещные или б) отвлеченные,
умственные.
Рождаясь на свет из одного и
того же источника, оба эти продукта
одинаково кровные и законные его дети и
потому требуют одинакового к ним отношения
со стороны остальных членов общежития и
должны пользоваться одинаковыми
гарантиями их неприкосновенности" <*>.
--------------------------------
<*> Неклюдов Н.А.
Руководство к Особенной части русского
уголовного права. Т. 2. Преступления и
проступки против собственности / Н.А.
Неклюдов. СПб., 1876. С. 347.
Другие авторы были
противником такого понятия. Например, В.Д.
Спасович мотивировал свою позицию тем, что
авторские права не могут принадлежать
создателю произведения бесконечно долго,
так как это приведет к нарушению прав
других членов общества использовать новые
идеи, следствием чего станет торможение в
развитии всего человечества. Право
авторское в теперешней системе
гражданского права есть самая неудобная, не
умещающаяся в рамки деления, статья особая,
которую неизвестно куда приурочить. Оно -
право имущественное, но с личным оттенком,
оно не вытекает из обязательств, но и не
вещное <*>.
--------------------------------
<*>
Спасович В.Д. Вопрос о так называемой
литературной собственности. Том 3. СПб., 1890.
С. 347.
Канторович Я.А. придерживался
другого мнения и указывал, что "главное
различие между правом собственности
литературной, музыкальной и художественной
и обыкновенном правом собственности на
вещи материальные заключается в срочности
авторского права, тогда как право
собственности на вещь считается вечным и
потомственным" <*>.
--------------------------------
<*> Канторович Я.А.
Авторское право из литературных,
художественных и фотографических
произведений. СПб., 1916. С. 68.
Безусловно,
может показаться, что данный спор является
сугубо гражданско-правовым и не имеет
отношения к уголовному праву. Однако это
далеко не так. Данная неопределенность
имеет самое непосредственное отношение к
уголовному праву. В действительности и
перед уголовным правом еще в те времена
встала проблема: куда "отнести" составы
преступлений, предусматривающие
ответственность за нарушение авторских
прав. Данная проблема не нашла своего
однозначного решения и на сегодняшний
день.
В ныне действующем Уголовном
кодексе РФ 1996 года существуют три нормы,
предусматривающие уголовную
ответственность за нарушение прав
интеллектуальной собственности: ст. 146
"Нарушение авторских и смежных прав", ст. 147
"Нарушение изобретательских и патентных
прав" и ст. 180 "Незаконное использование
товарного знака".
Причем статьи 146 и 147 УК
РФ помещены в разделе VII "Преступления
против личности" в главу 19 "Преступления
против конституционных прав и свобод
человека и гражданина", а статья 180 УК РФ
размещена законодателем в разделе VIII
"Преступления в сфере экономики" в главе 22
"Преступления в сфере экономической
деятельности".
Таким образом, один
объект уголовно-правовой охраны -
интеллектуальная собственность - помещен
законодателем в совершенно разные разделы
и главы.
Полагаем, что данная
классификация указанных составов
преступлений является необоснованной и
непоследовательной со стороны
законодателя.
Для аргументации своей
позиции обратимся к анализу других норм
действующего законодательства.
Так,
статья 44 Конституции РФ предусматривает,
что интеллектуальная собственность
охраняется законом. Помимо этого Основной
закон РФ указывает в п. "о" ст. 71, что именно в
ведении Российской Федерации находится
правовое регулирование интеллектуальной
собственности. "Исключительная компетенция
РФ" означает, что ни один субъект РФ не
вправе осуществлять собственное правовое
регулирование (законами, постановлениями и
иными нормативными актами субъектов РФ).
Статья 2 ГК РФ устанавливает отношения,
регулируемые гражданским
законодательством, к которым относятся
основания возникновения и порядок
осуществления исключительных прав на
результаты интеллектуальной деятельности
(интеллектуальной собственности).
Раскрывается это положение в статье 128 ГК
РФ, в которой к объектам гражданских прав
отнесены результаты интеллектуальной
деятельности, в том числе исключительные
права на них (интеллектуальная
собственность).
Кроме того, статья 138 ГК
РФ так и звучит - "Интеллектуальная
собственность", и предусматривает, что в
случаях и в порядке, установленных
настоящим Кодексом и другими законами,
признается исключительное право
(интеллектуальная собственность)
гражданина или юридического лица на
результаты интеллектуальной деятельности
и приравненные к ним средства
индивидуализации юридического лица,
индивидуализации продукции, выполняемых
работ или услуг (фирменное наименование,
товарный знак, знак обслуживания и т.п.).
Кроме ГК РФ понятие "интеллектуальная
собственность" используется и в других
кодексах РФ: Таможенном кодексе РФ, части 2
Налогового кодекса РФ, Гражданском
процессуальном кодексе РФ.
Таким
образом, мы видим, что действующее
российское законодательство использует
такое понятие, как "интеллектуальная
собственность". Вместе с тем содержание
данного понятия не раскрывает ни один
нормативно-правовой акт, что
представляется, на наш взгляд, вполне
обоснованным, поскольку перечислить все
создаваемое в процессе человеческого
мышления невозможно.
Однако нам не
совсем понятна позиция законодателя
относительно помещения преступлений с
одним объектом уголовно-правовой охраны в
разные разделы и главы Уголовного кодекса
РФ.
Мы полагаем, что действующая
конструкция УК РФ не совсем верна с точки
зрения теории уголовного права
относительно значимости уголовно-правовой
охраны тех или иных объектов преступлений
и, как следствие, ведет к несогласованности
между уровнями суровости уголовно-правовой
защиты интеллектуальной и материальной
(вещной) собственности.
В связи с
вышеизложенным полагаю необходимым внести
в УК РФ следующие изменения.
Во-первых,
добавить в раздел VIII "Преступления в сфере
экономики" главу 21.1 "Преступления против
интеллектуальной собственности", поместив
в нее такие составы преступлений, как
"нарушение авторских и смежных прав",
"нарушение изобретательских и патентных
прав" и "незаконное использование товарного
знака".
Во-вторых, привести в
соответствие санкции сегодня помещенные в
статьи 146, 147 и 180 УК РФ, с одной стороны, и
санкции статей 158, 159, 160, 161, 164 и 165 УК РФ - с
другой, на основе принципа "равным за
равное". Во всяком случае, нет никаких
разумных объяснений тому, что присвоение
выдающегося научного открытия должно
наказываться в три раза мягче хищения
документа, имеющего особую научную
ценность.
Внесение данных изменений в
УК РФ будет способствовать, на наш взгляд,
более эффективной борьбе с данного рода
преступлениями.
ЛИТЕРАТУРА
1.
Конституция Российской Федерации 1993 г.
(офиц. текст). М.: НОРМА, 1999. С. 80.
2.
Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 г.
(офиц. текст). М.: ЭКМОС, 2004. С. 112.
3.
Гражданский кодекс Российской Федерации
(офиц. текст). Часть первая. М.: ИНФРА-М, 2004.
4. Гражданский кодекс Российской Федерации
(офиц. текст). Часть вторая. М.: ИНФРА-М, 2004.
5. Налоговый кодекс РФ (офиц. текст). Часть
вторая. М.: Статус-Кво, 2004. С. 560.
6.
Гражданско-процессуальный кодекс РФ (офиц.
текст). М.: ЮРАЙТ-ИЗДАТ, 2005. С. 166.
Адвокатская практика, 2005, N 5