Проблемы ответственности за злоупотребление правом по российскому гражданскому законодательству
ПО РОССИЙСКОМУ ГРАЖДАНСКОМУ
ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ
Т.С. ЯЦЕНКО
Т.С.
Яценко, преподаватель кафедры гражданского
права Ростовского государственного
университета, кандидат юридических
наук.
Одним из достижений действующего
Гражданского кодекса РФ стало признание за
участниками имущественного оборота -
физическими и юридическими лицами - права
по своему усмотрению, то есть своей волей и
в своем интересе, приобретать и
осуществлять гражданские права. Данное
право предусматривается в статье 1 Кодекса,
закрепляющей основные начала гражданского
законодательства. Вместе с тем весьма
неразумным и даже опасным для основ
правопорядка было бы признание за
субъектами гражданского права возможности
безграничного осуществления своих прав. В
ряде случаев последние могут
использоваться управомоченным лицом в
противоречии с интересами общества и
отдельных индивидов для достижения
незаконных целей. Поэтому в статье 10 ГК РФ
устанавливаются пределы осуществления
гражданских прав, нарушение которых
рассматривается как злоупотребление
правом. В пункте первом указанной статьи
недопустимым признается совершение шиканы,
то есть действий граждан и юридических лиц,
осуществляемых исключительно с намерением
причинить вред другому лицу, а также
злоупотребления правом в иных формах.
Прежде чем приступить к рассмотрению
вопроса об ответственности за
злоупотребления правом, представляется
уместным остановиться на анализе
субъектного состава данного
правонарушения.
Субъектом
ответственности за злоупотребление правом
может быть только управомоченное лицо,
реализующее свое право с целью причинения
вреда другому либо хотя и не преследующее
эту цель, но объективно вред причиняющее.
Лицо, действующее, не имея на то права, либо
выходящее за пределы его содержания, даже
если его целью является ущемление чужих
интересов, не совершает злоупотребление
правом. Последнее никогда не является
действием без права.
В пункте 1 статьи 10
Гражданского кодекса РФ в качестве
субъектов злоупотребления правом
указываются граждане и юридические лица.
Можно предположить, что данный вид
правонарушения могут совершать Российская
Федерация и ее субъекты, а также
муниципальные образования. Данная посылка
основывается на положениях пункта 2 статьи
124 ГК, предусматривающего, что к данным
субъектам применяются нормы, определяющие
участие юридических лиц в отношениях,
регулируемых гражданским
законодательством, если иное не вытекает из
закона или особенностей данных
субъектов.
Следует отметить, что статья
10 ГК РФ, устанавливающая запрет
злоупотребления правом, распространяется
на всех вышеназванных субъектов независимо
от каких-либо условий. Однако
ответственность за ее нарушение несут
только полностью дееспособные лица.
Таким образом, ответственность за
совершение злоупотребления правом могут
нести граждане, юридические лица,
Российская Федерация, ее субъекты и
муниципальные образования, приобретающие и
осуществляющие субъективные права и
обязанности через свои органы власти.
Однако субъектный состав ограничивается
кругом управомоченных лиц, обладающих
полной дееспособностью и действующих лишь
затем, чтобы ущемить права и интересы
другого лица, либо без этой цели, но
объективно вред причиняющих.
Кроме
того, субъектами ответственности за
совершение злоупотребления правом в ряде
случаев могут быть и иностранные
физические и юридические лица. Это
положение основывается на части 3 статьи 62
Конституции РФ, согласно которой
иностранные граждане и лица без
гражданства пользуются в Российской
Федерации правами и несут обязанности
наравне с гражданами России, кроме случаев,
установленных федеральным законом или
международным договором РФ. В соответствии
со статьей 434 Гражданского процессуального
кодекса РФ указанные лица пользуются всеми
процессуальными правами наравне с
российскими гражданами.
Судебной
практике известны случаи, когда истцу -
иностранному физическому или юридическому
лицу - отказывается в удовлетворении его
требований на основании пункта 2 статьи 10 ГК
РФ по мотивам совершения им шиканы.
Так,
иностранная торговая фирма обратилась в
арбитражный суд с иском к российскому
коммерческому банку о взыскании крупной
суммы по банковской гарантии, которая была
выдана в обеспечение внешнеэкономического
контракта в 1995 году.
Ответчик предъявил
встречный иск о признании банковской
гарантии недействительной со ссылкой на то
обстоятельство, что истец злоупотребил
доверием банка.
В ходе рассмотрения
дела арбитражным судом было установлено,
что контракт международной купли-продажи
товара предусматривал в качестве
обеспечения сделки залог имущества
продавца в виде двух морских судов.
Согласно условиям контракта в случае
невыполнения обязательств продавца по
поставке товара покупатель получал право
удовлетворить свои требования за счет
заложенного имущества, переходящего в его
собственность в порядке, предусмотренном
законодательством иностранного
государства.
После поступления
имущества в залог покупатель
заблаговременно оплатил товар по
предусмотренной внешнеэкономическим
контрактом цене.
Одновременно стороны
обратились в российский банк с просьбой
выдать гарантию в качестве обеспечения
надлежащего исполнения российской фирмой
основного обязательства, связанного с
поставкой товара за рубеж. При этом ни
бенефициар, ни принципал не поставили банк
в известность о том, что
внешнеэкономический контракт содержит
развернутые условия о залоге имущества
продавца и что передача имущества в залог
на территорию иностранного государства
состоялась. Банк гарантию выдал.
Предусмотренная внешнеэкономическим
контрактом поставка товара не состоялась.
Бенефициар предъявил гаранту требование о
платеже, сославшись на то, что принципал не
поставил товар. Обосновывая свои
требования к банку, он ссылался на пункт 2
статьи 376 ГК РФ, подчеркивая, что по договору
гарантии применимым является российское
законодательство, по которому, если гаранту
до удовлетворения требования стало
известно, что основное обязательство,
обеспеченное банковской гарантией,
полностью или в соответствующей части уже
исполнено, гарант должен немедленно
сообщить об этом бенефициару. Полученное
гарантом после такого уведомления
повторное требование бенефициара подлежит
удовлетворению гарантом.
Банк-гарант
утверждал, что бенефициар ввел его в
заблуждение, не сообщив, что обязательства
российской стороны по внешнеторговому
контракту уже выполнены обращением
взыскания на имущество, находящееся в
залоге. Последнее обстоятельство гарант
расценивал как злоупотребление правом на
получение гарантии по российскому
законодательству, ссылаясь на статью 10 ГК
РФ.
При разрешении спора судом было
установлено, что применимым правом по
договору гарантии является
законодательство Российской Федерации.
Фактически бенефициар, являясь кредитором
в основном обязательстве, уже получил
возмещение за невыполнение условий
внешнеэкономического контракта из
заложенного имущества на территории
иностранного государства. С учетом этого
для требований по гарантии в Российской
Федерации не имелось достаточных
оснований. Поэтому суд расценил требование
бенефициара по выплате гарантии как
злоупотребление правом и отказал в
удовлетворении исковых требований <*>.
--------------------------------
<*> См.: Обзор
судебно-арбитражной практики разрешения
споров по делам с участием иностранных лиц
(информационное письмо Пленума Высшего
Арбитражного Суда от 16 февраля 1998 года N 29) //
Вестник ВАС РФ. 1998. N 4. С. 41 - 42.
Следует
отметить, что общим последствием нарушения
указанными выше субъектами запрета
злоупотребления правом, установленного в
пункте 1 статьи 10 ГК РФ, является
возможность отказа нарушителю со стороны
суда, арбитражного или третейского суда в
защите его права.
Хотелось бы
подчеркнуть, что такая относительно
определенная санкция устанавливалась и в
статье 1 ГК РСФСР 1922 года, и в статье 5 Основ
гражданского законодательства Союза ССР и
республик 1961 года. Вслед за ними данную
санкцию предусмотрели ГК РСФСР 1964 года и
Основы гражданского законодательства
Союза ССР и республик 1991 года. Основанием
для ее применения являлось осуществление
гражданских прав в противоречии с их
назначением. Санкция в виде отказа
управомоченному, злоупотребившему своим
правом, в защите этого права достаточно
детально анализировалась в советской
цивилистической литературе.
Так, по
мнению М.М. Агаркова, лишение гражданского
права охраны может иметь двоякое значение.
Оно, во-первых, может означать, что данное
право охраняться больше не будет, то есть
право прекращается. Например, если
собственник осуществлял свое право
собственности на жилой дом в противоречии с
его социально-хозяйственным назначением,
то он утрачивал это право. Во-вторых,
лишение права охраны, по замечанию М.М.
Агаркова, может означать, что конкретное
осуществление права рассматривается как
противоправное действие. В данном случае
если имело место требование, обращенное к
другому лицу, то суд отказывает в
удовлетворении этого требования. Если
пользованием права был причинен вред
другому лицу, то такое правопользование
служит основанием для наступления
гражданско-правовой ответственности
<*>.
--------------------------------
<*> См.:
Агарков М.М. Проблема злоупотребления
правом в советском гражданском праве //
Известия АН СССР. Отделение экономики и
права. 1946. N 6. С. 432 - 433.
Таким образом,
лишение права охраны могло означать, по
мнению М.М. Агаркова, либо утрату этого
права, либо лишение защиты данного
конкретного проявления права с сохранением
самого субъективного права. При этом ученый
не отрицал возможности применения к лицу,
нарушившему обязанность осуществлять
права в соответствии с их
социально-хозяйственным назначением, мер
гражданско-правовой ответственности
<*>.
--------------------------------
<*> См.:
Агарков М.М. Проблема злоупотребления
правом в советском гражданском праве //
Известия АН СССР. Отделение экономики и
права. 1946. N 6. С. 432 - 433.
Более подробно
проблема отказа в защите гражданского
права рассматривалась О.С. Иоффе и В.П.
Грибановым. Они отмечали, что последний
превращает право в юридически
незащищенное, и тем самым оно вообще
перестает быть правом. Однако учеными
отрицалась возможность лишь единственного
последствия нарушения пункта 1 статьи 5
Основ гражданского законодательства Союза
ССР и республик, каковым является утрата
права, осуществляемого с нарушением его
пределов. В рамках данной санкции в
соответствии с конкретными
обстоятельствами дела могут применяться
различные меры правового воздействия: от
отказа в принудительном осуществлении
права до лишения субъективного права в
целом. Выбор этих мер зависит от условий
конкретного осуществления права с
нарушением его пределов: характера
противоправности поведения, степени
виновности управомоченного лица, а также от
того, охватывало ли ненадлежащее
осуществление права все право в целом или
одно из его правомочий, и других условий.
Таким образом, делают вывод авторы,
рассматриваемая санкция, в зависимости от
разных условий правопользования, может
приобретать различное выражение. Так, на
основании пункта 1 статьи 5 Основ может быть
отказано в принудительном осуществлении
права, то есть в защите права от конкретного
нарушения либо в конкретном способе защиты
права, на котором настаивает
управомоченное лицо. Кроме того, данная
санкция предполагает возможность лишения
лица права на защиту конкретно избранной
формы осуществления гражданского права.
Последнее означает возложение на
управомоченное лицо обязанности устранить
последствия своих действий. Кроме того,
если субъектом права был причинен вред
другому лицу, то, по мнению авторов, он будет
нести ответственность перед потерпевшим на
общих основаниях. Отказ в защите права на
основании пункта 1 статьи 5 Основ мог
заключаться и в лишении правомочий на
результат, достигнутый путем ненадлежащего
осуществления права, либо в лишении
субъективного права в целом, либо в том и
другом одновременно <*>.
--------------------------------
<*> См.: Иоффе О.С. и
Грибанов В.П. Пределы осуществления
субъективных гражданских прав // Советское
государство и право. 1964. N 7. С. 80 - 85.
Следует
отметить, что данный взгляд на возможность
применения к лицу, допустившему в своем
поведении злоупотребление правом,
разнообразных мер правового воздействия в
рамках санкции пункта 2 статьи 10
Гражданского кодекса РФ поддерживается и
современными исследователями <*>.
--------------------------------
<*> См., например:
Гражданское право / Отв. ред. Е.А. Суханов. М.,
1998. С. 395.
В то же время анализ современной
судебной практики показывает, что
относительно определенная санкция в виде
отказа в защите гражданских прав
практически всегда применяется в форме
отказа в удовлетворении требований лица,
вытекающих из принадлежащего ему права.
Как уже отмечалось ранее, предусмотренная в
пункте 2 статьи 10 ГК РФ санкция в виде отказа
в защите гражданских прав является
относительно определенной. Как известно,
такие санкции характеризуются тем, что они
устанавливают низший и высший пределы мер
государственного воздействия на
правонарушителя. Низшим пределом данной
санкции в виде отказа в защите права
является отказ в защите конкретной формы
осуществления права, высшим - отказ в защите
права вообще, после которого
управомоченное лицо полностью утрачивает
принадлежащее ему право <*>.
--------------------------------
<*> См.: Иоффе О.С. и
Грибанов В.П. Указ. соч. С. 81.
Однако
следует отметить, что данная санкция
применяется только при отсутствии
конкретных санкций за совершение
злоупотребления правом. В частности,
гражданское законодательство знает
санкции за умаление чести, достоинства и
деловой репутации физических и юридических
лиц путем распространения не
соответствующих действительности
сведений, умаляющих указанные
нематериальные блага. Потерпевший в
судебном порядке может потребовать
опровержения этих сведений и компенсации
причиненного ему морального вреда, если
распространивший такие сведения не
докажет, однако, что они соответствуют
действительности <*>. А как быть с
ситуацией, когда распространяются
действительные сведения, но целью такого
распространения является причинение вреда
лицу, которого они касаются? Действующее
гражданское законодательство не знает
понятия "диффамация" и, как уже было
отмечено, исключает ответственность за
распространение правдивых сведений.
Использование своего конституционного
права на свободу мысли и слова <**> с
единственной целью ущемления чужих
интересов полностью подпадает под состав,
предусмотренный пунктом 1 статьи 10
Гражданского кодекса РФ. На основании
пункта 2 данной статьи управомоченному лицу
может быть отказано в защите
принадлежащего ему права, что может
выразиться в запрещении распространения
соответствующих действительности сведений
<***>.
