О функциях и полномочиях суда в досудебном производстве
Л.Ф. МАРТЫНЯХИН
Л.Ф. Мартыняхин, Алтайская
академия экономики и права, зав. кафедрой
уголовного процесса и криминалистики,
кандидат юридических наук,
доцент.
Введение в действие УПК РФ,
закрепившего принцип состязательности
уголовного судопроизводства, вызывает
необходимость переосмысления места и роли
суда в уголовном процессе, его функций и
новых полномочий, что и стало предметом
широкой научной дискуссии на страницах
специальных периодических изданий. Анализ
высказываемых суждений по названным выше
проблемам приводит к выводу, что среди
процессуалистов образовывается два лагеря:
сторонников старых воззрений и тех, кто
пытается по-новому определить место и роль
суда в современном российском уголовном
процессе. Если при определении в целом
функции суда в уголовном судопроизводстве
никто не отрицает, что суд осуществляет
здесь функцию разрешения уголовных дел,
называя ее единственной или основной (когда
функции подразделяют на основные и
вспомогательные), то применительно к
досудебному производству единства в
понимании места и роли суда еще не
выработано.
Думается, что правильному
определению процессуальных функций и
полномочий суда на данном этапе уголовного
судопроизводства должен предшествовать
научный анализ содержания досудебного
производства, его соответствия
конституционному принципу
состязательности.
В досудебном
производстве полностью реализуют свои
полномочия дознаватель и следователь,
частично - прокурор и суд. Следовательно,
применительно к этой части процесса можно
говорить, что в ней осуществляется функция
уголовного преследования и что для ее
осуществления необязательна реализация
принципа состязательности в полном объеме.
Эта функция реализовывалась и по УПК РСФСР,
не предусматривавшему судебного контроля и
допускавшему защитника к участию в
уголовном деле с момента объявления
обвиняемому об окончании предварительного
следствия.
При любом типе процесса
невозможно достичь полного равноправия
сторон в досудебном производстве, ибо с
одной стороны здесь всегда выступает вся
мощь государственных органов,
осуществляющих предварительное
расследование, сопровождаемое нередко
оперативно-розыскными мероприятиями, а с
другой - обвиняемый, имеющий или не имеющий
защитника. Силы и средства в противоборстве
этих сторон всегда будут неравными.
Предоставление защитнику права получать
объяснения ограничено получением согласия
лица и еще более тем, что формально такое
объяснение, как полученное с нарушением
предусмотренного законом порядка, может
быть признано недопустимым
доказательством.
Проблема порождена
тем, что законодатель из лучших побуждений
попытался совместить две конкурирующие
доктрины, из которых одна, по определению
И.Л. Петрухина, объявляет важнейшей
ценностью контроль над преступностью,
отодвигая на задний план права человека, а
другая исходит из приоритета прав человека,
которые не следует чрезмерно ограничивать
ради усиления контроля над
преступностью.
Такое совмещение двух
веками конкурирующих доктрин повлекло с
неизбежностью и совмещение в новом
российском процессе, особенно в досудебном
его производстве, элементов двух моделей
процесса, наложенных на старую систему
правоохранительных органов, созданную
совершенно не для состязательного
судопроизводства. При этом полностью
проигнорирован отечественный опыт
реформирования уголовного процесса по
Уставам уголовного судопроизводства.
Поэтому нельзя не согласиться с мнением,
что участие суда первой инстанции в
предварительном расследовании есть
следственно-розыскной, а не состязательный
процесс, как и с тем, что за счет
инкорпорации в ткань УПК РФ
конституционных норм о судебно-контрольной
деятельности в стадии предварительного
расследования наряду с франко-германской
типологией мы встречаем уже элементы
англо-американского вторжения
самостоятельной и независимой судебной
власти в деятельность структур
исполнительной власти. В итоге получился
процесс смешанного типа, с преобладанием в
досудебном производстве элементов
розыскного, а в судебных стадиях -
состязательного процесса.
Такое
смешение порождает мнения, что борьба с
преступлениями реализуется в рамках
осуществления правосудия по уголовным
делам, политические, идеологические и
управленческие функции присущи всем
судебным инстанциям. Попытки деления
функций на основные и вспомогательные и
давать до десятка иных оснований их
классификации не соответствуют как
действующему процессуальному закону,
определившему три генеральных направления
уголовно-процессуальной деятельности, так
и общепринятому определению
процессуальных функций. И.Л. Петрухин
обоснованно указывает, что лишь
теоретически можно включить уголовное
судопроизводство в систему уголовной
юстиции. Нельзя не согласиться и с В.М.
Бозровым в том, что с приобретением
превентивных функций (правильнее, как было
сказано выше, - полномочий) суд потеряет
одно из основных свойств -
справедливость.
Статья 15 УПК РФ в
качестве процессуальной функции суда
назвала разрешение уголовного дела и
ничего более. Это соответствует и
принципиально новому назначению
уголовного судопроизводства, отдавшему
наконец-то приоритет именно доктрине
защиты прав и свобод личности. Содержание
же конкретной судебной деятельности
определяется характером и объемом
полномочий суда на различных этапах
производства по делу. Полномочия меняются
на разных этапах судопроизводства, но при
условии сохранения определенного законом
направления деятельности. В этом смысл
законодательного запрета на совмещение
одним органом или лицом отделенных друг от
друга функций.
В настоящее время не
ставится под сомнение выполнение судом в
судебных стадиях функции разрешения
уголовного дела, споры ведутся о том, какие
еще полномочия суда можно теоретически
возвести в ранг функциональных, что
потребует обоснования критериев их
разграничения и ранжирования по
предполагаемой значимости. Реальных
оснований для продолжения дискуссии больше
по вопросам определения места, роли и
функции суда на совершенно новом для него
поле деятельности - в досудебном
производстве.
Закон (ст. 29 УПК РФ) в
качестве исключительных полномочий суда, в
том числе и в ходе досудебного
производства, закрепил, исходя из нового
назначения судопроизводства, именно его
контрольные и проверочные правомочия по
вопросам, затрагивающим конституционные
права и свободы личности.
Понимая
различия полномочий суда в досудебном
производстве, законодатель по-разному
регламентирует порядок их осуществления.
Так, суд контролирует избрание меры
пресечения в виде заключения под стражу или
домашнего ареста, а также продление срока
содержания под стражей в порядке,
установленном ст. 108 УПК РФ. Очевидно, в
таком же порядке суду надлежит разрешать
вопрос об отмене меры пресечения, избранной
на основании судебного решения, хотя
прямого указания на это закон не содержит, а
также о помещении не содержащегося
подозреваемого или обвиняемого в стационар
для производства экспертизы. Другие же
вопросы, перечисленные в п. п. 4 - 9 и 11 ч. 2 ст. 29
(о производстве следственных действий), - в
порядке, закрепленном ст. 165, а временное
отстранение обвиняемого от должности - ст.
114 УПК РФ.
Кроме того, ст. 123 УПК РФ
предоставляет практически неограниченному
кругу лиц право обжаловать любые другие
действия (бездействия) как должностных лиц,
осуществляющих уголовное преследование,
так и суда в той части, в которой
производимые процессуальные действия и
принимаемые процессуальные решения
затрагивают их интересы. Судебный порядок
рассмотрения подобных жалоб определен ст.
125 УПК РФ.
Следовательно, сводить
контрольные полномочия суда в досудебном
производстве только к рассмотрению им
вопросов, перечисленных в ч. 2 ст. 29 УПК РФ,
неправильно, т.к. законодатель сделал
судебный контроль в досудебном
производстве фактически всеобъемлющим.
Деятельность эта, как в принципе и любая
контрольная деятельность, осуществляется
эпизодически. Так же эпизодически
осуществляется прокурорский надзор за
процессуальной деятельностью органов
предварительного расследования.
Конечно же, контрольно-проверочная
деятельность суда в досудебном
производстве не может рассматриваться как
деятельность по отправлению правосудия или
разрешению уголовного дела. Дело будет
рассмотрено по существу и разрешено в
стадии судебного разбирательства, после
чего и можно будет сказать, что правосудие
свершилось.
Исходя из особой важности
гарантируемых Конституцией прав и свобод
личности, которые в ходе уголовного
судопроизводства с неизбежностью
ущемляются в той или иной мере, поскольку
оно объективно осуществляется и
обеспечивается силой особого рода
государственного
(уголовно-процессуального) принуждения,
какого нет ни в одной другой сфере
государственной деятельности, в том числе и
судебной, осуществляемой в форме не
уголовного, а иного судопроизводства
(гражданского, административного или
конституционного), законодатель совершенно
обоснованно поставил возможность их
ограничения под судебный контроль.
Но
закон не наделил суд достаточными
средствами для осуществления контрольных
полномочий в досудебном производстве. Так,
признав незаконными или необоснованными
действия и решения должностных лиц,
проверяемые в порядке ст. 125 УПК РФ, судья не
может отменить их. Эффективный контроль за
заключением под стражу невозможен без
проверки доказанности совершения
преступления, за которое по закону может
быть назначено наказание в виде лишения
свободы на срок свыше двух
лет.
Литература
1. Петрухин И.Л. Человек
и власть (в сфере борьбы с преступностью). М.:
Юристъ, 1999. С. 118.
2. Волженкина В.М.
Европейская конвенция о защите прав
человека и гражданина и российский
уголовный процесс. СПб., 1998. С. 214 - 215.
3.
Колоколов Н.А. УПК РФ: сомнения, размышления
и надежды // Российский судья. 2002. N 8. С. 11.
4. Чарыев М.Р. Функции судебной власти //
Российский судья. 2002. N 3. С. 7.
5. Колоколов
Н.А. Идеология и политика - неотъемлемые
функции современной судебной власти //
Российский судья. 2001. N 9. С. 8.
6. Чарыев М.Р.
Указ. раб. С. 10.
7. Петрухин И.Л. Указ. раб.
С. 107.
8. Бозров В.М. К вопросу об оценке
эффективности и качества правосудия по
уголовным делам // Российский судья. 2002. N 5. С.
6.
ССЫЛКИ НА ПРАВОВЫЕ АКТЫ
"КОНСТИТУЦИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
(принята всенародным голосованием
12.12.1993)
"УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ КОДЕКС
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" от 18.12.2001 N 174-ФЗ
(принят ГД ФС РФ
22.11.2001)
"УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ КОДЕКС
РСФСР"
(утв. ВС РСФСР 27.10.1960)
Российский судья, N 8, 2004
