Злоупотребление процессуальными правами: трудности правоприменительной практики
ТРУДНОСТИ ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНОЙ
ПРАКТИКИ
А. ЮДИН
Андрей Юдин,
преподаватель Самарского государственного
университета, адвокат, к.ю.н.
Судьям и
другим практическим работникам нередко
приходится сталкиваться с таким явлением,
когда отдельные участники процесса
недобросовестным образом стремятся
всячески затянуть разбирательство
конкретного гражданского дела либо путем
представления недостоверных доказательств
дезинформировать суд в отношении
юридически значимых по делу обстоятельств.
Подобное поведение, имеющее самые
многообразные формы и приобретшее особенно
в последнее время широкое распространение,
именуется злоупотреблением
процессуальными правами. Отдельные аспекты
противодействия данному явлению уже
рассматривались на страницах "Эж-Юрист",
однако значение этой темы настолько велико,
что мы снова к ней
возвращаемся.
Различные подходы
В
связи с тем что данной проблеме не
уделяется должного внимания на
законодательном уровне, всевозможные
недобросовестные действия не только не
встречают отпора со стороны судебной
власти, но и пропагандируются участниками
судебных споров в качестве инструмента
выигрыша процесса. Так, например,
юридическое агентство в рекламе предлагает
своим клиентам "различные варианты
отложения рассмотрения дел в арбитражном
суде".
Недавно Совет при Президенте
Российской Федерации по вопросам
совершенствования правосудия, обсудив
проблемы современной юридической практики,
пришел к выводу о том, что большую проблему
для судебной власти представляют
злоупотребления правом со стороны
участников гражданского процесса <*>.
--------------------------------
<*> Ямшанов Б.
Очередь за приговором // Российская газета.
2005. 4 марта. С. 9.
В судебной практике
наблюдается два противоположных подхода к
оценке поведения, которое мы именуем
злоупотреблением процессуальными правами
<*>.
--------------------------------
<*> См.:
Юдин А.В. Злоупотребление процессуальными
правами в гражданском судопроизводстве.
СПб.: Издательский дом С.-Петерб. гос. ун-та,
Издательство юридического факультета
С.-Петерб. гос. ун-та, 2005.
Первый подход
сводится к тому, что любое поведение лиц в
гражданском процессе признается
допустимым, поскольку участники дела сами
определяют, каким образом им лучше
реализовать свои права. Такой подход
зиждется на неверном понимании принципов
состязательности и диспозитивности
гражданского процесса. Недобросовестное
поведение лиц, участвующих в деле, а также
их представителей маскируется под
названиями "тактическая хитрость" либо
"процессуальная уловка", которые сами по
себе не несут отрицательного смыслового
значения.
Однако принципы гражданского
процесса, предоставляющие лицам
возможность состязаться друг с другом, а
также свободно пользоваться всеми
принадлежащими им процессуальными правами,
не имеют абсолютного характера и не
означают безграничности в реализации прав.
Нельзя признать, что правомерно поступает
субъект, который обращается в суд не за
защитой своих действительно нарушенных или
оспариваемых субъективных прав, а с целью
"помотать нервы" своему оппоненту или
причинить вред его хозяйственной
деятельности путем введения
обеспечительных мер.
Второй подход
заключается в негативной оценке
злоупотреблений правами в гражданском
процессе, однако недостаток четких
нормативных предписаний существенно
затрудняет противодействие
рассматриваемым недобросовестным
проявлениям.
Общий запрет
злоупотребления принадлежащими субъекту
правами был закреплен в ч. 3 ст. 17
Конституции РФ, в соответствии с которой
"осуществление прав и свобод человека и
гражданина не должно нарушать права и
свободы других лиц".
Часть 1 ст. 35 ГПК
предписывает лицам, участвующим в деле,
добросовестно пользоваться всеми
принадлежащими им процессуальными правами.
Статья 99 ГПК предусматривает, что "со
стороны, недобросовестно заявившей
неосновательный иск или спор относительно
иска либо систематически
противодействовавшей правильному и
своевременному рассмотрению и разрешению
дела, суд может взыскать в пользу другой
стороны компенсацию за фактическую потерю
времени. Размер компенсации определяется
судом в разумных пределах и с учетом
конкретных обстоятельств". Законодатель
распространил действие ст. 99 ГПК на этап
подготовки дела к судебному
разбирательству (ч. 3 ст. 150 ГПК).
ГПК
предусмотрел также специальные составы
злоупотреблений процессуальными правам по
отдельным категориям дел особого
производства. Так, на основании ч. 2 ст. 284 ГПК
"суд, установив, что лицо, подавшее
заявление, действовало недобросовестно в
целях заведомо необоснованного
ограничения или лишения дееспособности
гражданина, взыскивает с такого лица все
издержки, связанные с рассмотрением дела".
Аналогично: "При заведомо ложном заявлении
судебные расходы, связанные с возбуждением
дела по заявлению о восстановлении
утраченного судебного производства,
взыскиваются с заявителя" (ч. 2 ст. 319
ГПК).
Нежизнеспособные
нормы
Большинство судей и других
практических работников сходятся во
мнении, что борьба со злоупотреблениями
процессуальными правами необходима. Однако
весьма расплывчатое содержание
приведенных норм не позволяет успешно
применять меры процессуальной
ответственности к недобросовестным лицам.
Слишком значительное число оценочных
признаков допускает различные толкования
данных положений закона. Действительно, что
такое "неосновательный иск",
"систематическое противодействие",
"заведомо ложное заявление"? С учетом чего
должен определяться размер компенсации за
потерю времени? Какие его пределы можно
признать разумными? Как обосновать в
решении или определении "заведомость" при
подаче заявлений по делам особого
производства?
Опрос практических
работников показал, что ст. 99 ГПК является
нежизнеспособной. Представители лиц,
участвующих в деле, редко ссылаются на нее
при рассмотрении споров, довольствуясь
правильным разрешением
материально-правового спора по существу, а
судьи не применяют ее положений, опасаясь
возможной отмены решений по процессуальным
основаниям. Кроме того, доказывание
процессуальной недобросовестности
оппонента представляет значительные
сложности.
Негативная практика
В связи
с изложенными обстоятельствами имеется в
основном негативная практика применения
ст. 99 ГПК (ст. 92 ГПК РСФСР), когда вышестоящие
судебные инстанции констатировали
неосновательность применения судом первой
инстанции указанных правовых норм.
Так,
в постановлениях судебных органов
отмечается, что наличие в действиях лица
злоупотребления правом должно быть
доказано: "Истец, заявляющий требование о
взыскании в его пользу вознаграждения за
фактическую потерю времени в порядке,
предусмотренном ст. 92 ГПК РСФСР (ст. 99 ГПК
РФ), должен представить доказательства,
которые свидетельствовали бы о
недобросовестности ответчика в заявлении
спора против иска либо его систематическом
противодействии правильному и быстрому
рассмотрению и разрешению дела" <*>; "...ст.
92 ГПК имеет строго ограниченное
применение,.. эти обстоятельства должны
быть подтверждены имеющимися в деле
доказательствами" <**>.
--------------------------------
<*> Обзор судебной
практики Верховного Суда Российской
Федерации за III квартал 2003 г. // Бюллетень
Верховного Суда РФ. 2004. N 3. С. 18.
<**>
Некоторые вопросы судебной практики по
гражданским делам Верховного Суда РФ: Обзор
судебной практики Верховного Суда РФ //
Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. N 7. С.
16.
Но иногда вышестоящие судебные
инстанции предлагают судам при новом
рассмотрении дела оценить
добросовестность лица, обратившегося в суд.
Так, Президиум Самарского областного суда,
отменяя решение Советского районного суда
г. Самары, которым Д. была признана
недееспособной, и, направляя дело на новое
рассмотрение, в числе прочего указал, что в
жалобе Д. ссылается на то, что П. (заявитель
по делу) членом ее семьи и даже
родственницей не является; у них
неприязненные взаимоотношения; П.
преследует цель - завладеть документами на
дом и землю, которые муж оставил Д. по
завещанию <*>.
--------------------------------
<*> Надзорная практика по гражданским
делам // Судебная практика. 2003. N 3 (11). С.
21.
Как следует из приведенных примеров,
рассматриваемая форма злоупотребления
правом имеет негативные последствия не
только в правовой, но и в социальной сфере,
что свидетельствует о ее крайней
вредоносности.
Квалификация того или
иного поведения как злоупотребления
процессуальным правом основывается на
установлении обстоятельств, образующих в
соответствии с диспозицией нормы
процессуального права состав
рассматриваемого правонарушения.
Утверждения или предположения о
недобросовестности лица должны
подтверждаться определенными
доказательствами. Окончательный вывод о
квалификации поведения субъекта в качестве
злоупотребления процессуальным правом и
ответственности за его совершение делает
суд.
При квалификации поведения
субъекта как процессуального
правонарушения особое значение
приобретает оценка судом доказательств,
подтверждающих недобросовестное поведение
лица. По сравнению с оценкой доказательств,
подтверждающих факты основания иска или
возражений против иска, оценка
доказательств недобросовестного поведения
лица имеет существенную специфику, которая
связана с тем, что нет ни одного
доказательства, которое бы со
стопроцентной уверенностью позволяло бы
сказать о злоупотреблении правом
участником процесса. Если, например, факт
заключения договора может быть подтвержден
представлением договора, подписанного
сторонами, то факт злоупотребления правом
нельзя доказать подобным образом. В
основном вывод о злоупотреблении правом со
стороны участника гражданского процесса
делается судом на основании предположения
("Dolus per coniecturas probari potest" - "Злой умысел можно
доказать и с помощью
предположений").
Бывает, что обнаружение
злоупотребления процессуальным правом со
стороны участника процесса может повлечь
применение к нему мер не только гражданской
процессуальной, но и уголовной
ответственности.
Так, Л-в обратился в
Федеральный суд г. Жигулевска Самарской
области с иском к Л-вой и администрации г.
Жигулевска о признании приватизации
квартиры недействительной, о
восстановлении регистрации в квартире и о
компенсации морального вреда, ссылаясь на
то, что при обмене старого паспорта на новый
узнал, что решением суда от 29 ноября 1999 г. он
был признан безвестно отсутствующим и на
основании этого решения снят с регистрации
в кв. 18 д. 12 по ул. Мира в г. Жигулевске, после
чего ответчица приватизировала квартиру.
Во время производства по делу в отношении
Л-вой было возбуждено уголовное дело
<*>.
--------------------------------
<*>
Справка о причинах отмены и изменений
решений и определений мировых судей
области в порядке надзора. С. 118 - 119.
В
последние годы арбитражные суды, а также
суды общей юрисдикции столкнулись с
проблемой недобросовестности лиц в
корпоративных спорах. Явление "гринмейла"
возникло в США, где по некоторым сведениям
"убытки крупнейших компаний, подвергшихся
атакам гринмейлеров, составили миллиарды
долларов... Западное бизнес-сообщество
давно выработало систему защиты от
"стервятников", а компании, подозреваемые в
корпоративном рэкете, моментально попадают
в особый, "черный" список" <*>. На основании
Правила 23.1 Федеральных правил гражданского
процесса США в исковом заявлении в
обеспечение права корпорации должно быть
указано, что "иск акционера или участника
корпорации (ассоциации) в защиту права
последней не вызван его желанием
воспользоваться юрисдикцией суда США в
корыстных целях" <**>.
--------------------------------
<*> Лысихин И. Все
начатое дурно крепнет злом // Российская
газета. 2004. 29 апреля. С. 8.
<**> Аболонин
Г.О. Групповые иски. М., 2001. С. 46.
В
Торгово-промышленной палате Российской
Федерации (ТПП РФ) состоялось совместное
заседание комитетов ТПП РФ по безопасности
предпринимательской деятельности, по
развитию частного предпринимательства,
малого и среднего бизнеса и ряда других на
тему "Недружественное поглощение
акционерных обществ - проблемы и пути их
разрешения". Президент ТПП РФ Е.М. Примаков,
открывший заседание, отметил: "В последнее
время в России появился новый вид "бизнеса" -
развязывание корпоративных конфликтов в
целях присвоения предприятий. При этом
захватчики используют мощнейший арсенал
средств: от заказных судебных решений до
прямого захвата предприятия по схеме
"маски-шоу" <1>. В ходе конференции также
указывалось, что "типичным сценарием
захвата является ситуация, когда
недобросовестный миноритарный акционер
предъявляет иск к предприятию, суд выносит
определение о принятии мер по обеспечению
иска, затем признает недействительными
решения органов управления захваченного
предприятия либо подтверждает полномочия
новых сформированных захватчиками
"параллельных" органов управления... Нередко
на основании сфальсифицированных
доказательств в региональных судах
организуются массовые судебные иски от
людей, которые даже не знают о
существовании данных предприятий" <2>. В
периодической печати приводятся следующие
данные: "Только в столице жертвами
бизнес-агрессии стали уже более двух тысяч
предприятий... Размах "недружественных
поглощений" только в Москве оценивается
сегодня в пять миллиардов долларов" <3>.
Данная проблема уже давно обсуждается на
самом высоком уровне <4> и не сходит со
страниц периодической печати <5>. Один из
руководителей специально образованной в
Госдуме рабочей группы по борьбе с
недружественными захватами и поглощением
предприятий депутат Геннадий Райков
отмечает, что "опасность недружественного
поглощения с помощью сутяжничества будет
подстерегать многих честных
предпринимателей,.. назрела необходимость
срочного принятия закона" <6>, который бы
урегулировал отношения в данной сфере.
Борьба с недобросовестностью лиц, ведущих
корпоративные войны, связывается в первую
очередь с реформой именно процессуального
законодательства <7>.
--------------------------------
<1> Крохмалюк А.
Фирмы-захватчики поглощают Москву //
Бизнес-адвокат. 2003. N 21. С. 2.
<2> Там же.
С. 2 - 3.
<3> Зыкова Т. Корпоративный
шантаж // Российская газета. 2004. 26 марта. С.
4.
<4> Сумской А. Депутаты решили
разобраться в причинах крупных
корпоративных конфликтов // Российская
газета. 2002. 20 ноября. С. 3; Депутаты пошли в
народ // Там же. 2002. 26 ноября. С. 2.
<5> См.,
напр.: Кучеренко В. Калий на раны //
Российская газета. 2001. 27 ноября. С. 2;
Сопроненко О.И., Бобровский А.В. Несладкая
жизнь "бабаевского" шоколада // Там же. 2002. 5
ноября. С. 6; Устинова М. Пираньи сибирских
рек // Там же. 2002. 29 ноября. С. 6; др.
<6>
Киц А. Всеудушающая дружба // Российская
газета. 2005. 29 марта. С. 4.
<7> Степанов
Д.И. Корпоративные споры и реформа
процессуального законодательства //
Вестник Высшего Арбитражного Суда
Российской Федерации. N 2. 2004. С. 134 - 148.
ЭЖ-Юрист, 2005, N 34
