Некоторые спорные вопросы применения статей 171, 174, 174.1 ук рф: позиция пленума верховного суда рф
ПРИМЕНЕНИЯ СТАТЕЙ 171, 174, 174.1 УК РФ:
ПОЗИЦИЯ ПЛЕНУМА ВЕРХОВНОГО СУДА РФ
А.Н.
КАРАХАНОВ
Караханов А.Н., доцент кафедры
уголовного права Российской академии
правосудия, кандидат юридических
наук.
Реформирование российской
экономики сопровождается ее интенсивной
криминализацией, создающей серьезную
угрозу безопасности государства. Как
известно, одними из наиболее эффективных
средств противодействия криминальной
активности являются правовые нормы. Однако
их четкая реализация в рассматриваемой
нами сфере весьма затруднена ввиду
большого числа возникающих в
правоприменительной и, прежде всего,
судебной практике проблем
уголовно-правовой квалификации
соответствующих преступных деяний.
Причины существующих здесь сложностей
обусловлены как недостаточностью знания
некоторыми работниками правоохранительных
органов и судьями положений гражданского и
других отраслей права, составляющих
неотъемлемую часть уголовно-правового
регламентирования экономической
деятельности, так и опыта, навыков
применения законодательных новелл при
квалификации экономических преступлений.
Вместе с тем многие возникающие
затруднения связаны и с неясностью
отдельных законодательных определений
элементов составов таких деяний.
Эти
обстоятельства при отсутствии ранее
официальных разъяснений со стороны
Верховного Суда РФ способствовали
разноречивому толкованию признаков
преступлений в сфере экономики. Отсюда в
ряде регионов усилилась тенденция
несогласованности в деятельности органов
предварительного следствия и суда,
направленной на борьбу с такими
деяниями.
Именно поэтому важность
значения принятого 18 ноября 2004 г.
Постановления Пленума Верховного Суда РФ "О
судебной практике по делам о незаконном
предпринимательстве и легализации
(отмывании) денежных средств или иного
имущества, приобретенных преступным путем"
трудно переоценить. Приводимые в
постановлении разъяснения позволяют
разрешить многие проблемы, возникающие в
судебной практике по данной категории
уголовных дел. Анализируя его содержание,
мы стремимся осветить лишь наиболее
актуальные и дискуссионные вопросы,
связанные с правовой квалификацией
названных в нем деяний.
Так, в пункте 1
Постановления понятие предпринимательской
деятельности дается с учетом
соответствующего определения,
содержащегося в Гражданском кодексе РФ. Тем
самым подчеркивается, что суды при
применении ст. 171 УК РФ должны
руководствоваться принципом системности
законодательства, согласно которому
уголовное право не создает, в частности,
собственного, отличного от
гражданско-правового, понятия
предпринимательской деятельности <*>.
--------------------------------
<*> См. также:
Жалинский А.Э. О соотношении уголовного и
гражданского права в сфере экономики //
Государство и право. 1999. N 12. С. 50; Яни П.С.
Уголовная ответственность за незаконное
предпринимательство. Москва - Воронеж. 2001. С.
4 - 5.
Основным критерием, позволяющем
отграничить последнюю от иной
деятельности, является направленность
предпринимательства на систематическое
получение прибыли, т.е. регулярность его
осуществления при наличии данной единой
цели.
Однако в правоприменительной
практике здесь иногда возникают
определенные затруднения. Поэтому в пункте
2 Постановления указано, что если не
зарегистрированное в качестве
индивидуального предпринимателя лицо
правомерно приобрело для личных нужд жилое
помещение или иное недвижимое имущество, но
в связи с отсутствием необходимости в
использовании такового временно сдало его
в аренду, найм и в результате этой
гражданско-правовой сделки получило доход
(в том числе в крупном или особо крупном
размере), то подобные действия не влекут
уголовную ответственность за незаконное
предпринимательство.
В соответствии со
ст. 49 Гражданского кодекса РФ коммерческие
организации, за исключением унитарных
предприятий и иных предусмотренных законом
организаций, наделены общей
правоспособностью и могут осуществлять
любые виды предпринимательской
деятельности, не запрещенные законом.
Унитарные же предприятия и коммерческие
организации, в отношении которых законом
предусмотрена специальная
правоспособность, не должны совершать
сделки, противоречащие установленным
нормативными актами целям и предмету их
деятельности. На основании ст. 168 ГК РФ такие
сделки являются ничтожными <*>.
--------------------------------
<*> См.: п. 18
Постановления Пленума Верховного Суда РФ и
Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1
июля 1996 г. N 6/8 "О некоторых вопросах,
связанных с применением части первой
Гражданского кодекса Российской Федерации"
// Российская газета. 1996. 10 и 13 августа.
В
связи с этим в пункте 6 Постановления
обращается внимание судов на квалификацию
незаконных действий юридических лиц,
имеющих специальную правоспособность
реализации лишь определенных видов
деятельности (например, банковской,
страховой, аудиторской). Здесь
разъясняется, что если такое лицо
занимается одновременно и иными, т.е. не
предусмотренными учредительными
документами и имеющейся лицензией видами
деятельности, тогда сопряженные с их
осуществлением действия должны
рассматриваться как незаконное
предпринимательство.
Нередки факты
разработки и издания субъектами Российской
Федерации противоречащих федеральному
законодательству нормативных документов
по вопросам лицензирования. Подобное
правотворчество вызывает сложности в
расследовании уголовных дел и их
разрешении в судебном порядке. В данном
случае необходимо иметь в виду, что
нарушение выполнения такими документами
установленных федеральным
законодательством требований и условий
лицензирования не может рассматриваться
как признак незаконного
предпринимательства.
Это утверждение,
полностью соответствующее положениям ч. 5
ст. 76 Конституции РФ, нашло отражение в
пункте 8 названного выше Постановления.
Здесь приводится следующее разъяснение:
если субъект Российской Федерации принял
нормативный правовой акт по вопросам,
вытекающим из отношений, относящихся к
лицензированию отдельных видов
деятельности, с превышением своей
компетенции либо с нарушением федерального
закона или когда такое правовое
регулирование подлежит совместному
ведению Российской Федерации и ее
субъектов, то применяется федеральный
закон.
Согласно ст. 4 Федерального
закона от 8 августа 2001 г. "О лицензировании
отдельных видов деятельности" к подлежащей
лицензированию относится деятельность,
выполнение которой может повлечь нанесение
ущерба правам, законным интересам, здоровью
граждан, обороне и безопасности
государства, культурному наследию народов
Российской Федерации. При этом ее
осуществление требует обязательного
лицензирования. Отсюда в пункте 9
Постановления обращено внимание
правоприменителя на тот момент, что
отсутствие регламентации порядка и условий
получения лицензии не может служить
основанием для непривлечения лица к
уголовной ответственности за
осуществление незаконной
предпринимательской деятельности без
специального разрешения (лицензии).
Однако данное положение является, на наш
взгляд, дискуссионным. Государство не
должно наказывать лиц, осуществляющих
определенный вид деятельности, если оно
само, по вине своих органов, не
регламентировало порядок и условия
получения соответствующего разрешения
(лицензии). Такое суждение вытекает из
установленных ст. 8 и ст. 34 Конституции РФ
гарантий предпринимательской
деятельности.
В судебной практике
возникают многочисленные вопросы,
связанные с определением круга субъектов
незаконного предпринимательства. Исходя из
положений статей 23, 48, 49, 51, 53 Гражданского
кодекса РФ, устанавливающих перечень
субъектов предпринимательства, в пунктах 10
и 11 Постановления дано соответствующее
разъяснение с перечислением лиц, которые
могут быть субъектами незаконного
предпринимательства, предусмотренного ст.
171 УК РФ.
Представляется правильным, что
субъектом рассматриваемого деяния было
признано лицо, фактически выполняющее
обязанности или функции руководителя
организации <*>. Как показывает изучение
судебной практики, правоохранительные
органы часто сталкиваются со случаями
номинального руководства организацией
подставными лицами. В основном это люди, у
которых похищены или утеряны личные
документы, с помощью которых они и были без
их уведомления "назначены" руководителями
организаций. Реально же соответствующие
обязанности выполняют другие лица, которые
юридически не занимают в организации
какой-либо руководящей должности.
--------------------------------
<*> Аналогичный
подход к определению субъекта преступления
предусмотрен в п. 10 Постановления Пленума
Верховного Суда РФ от 04.07.97 N 8 "О некоторых
вопросах применения судами Российской
Федерации уголовного законодательства об
ответственности за уклонение от уплаты
налогов" // Российская газета. 1997. 19
июля.
Содержание пункта 12 Постановления
относительно понимания дохода от
незаконной предпринимательской
деятельности вызвало наиболее острую
дискуссию при его обсуждении на заседании
Пленума Верховного Суда РФ. Изначально оно
рассматривалось в двух взаимоисключающих
вариантах.
С момента вступления в силу
Уголовного кодекса РФ 1996 г. судебная
практика склонялась к пониманию дохода как
общей суммы выручки, полученной в связи с
осуществлением предпринимательской
деятельности, без учета расходов, которые
предприниматель понес в ее процессе.
Однако 25 ноября 1998 г., рассматривая дело
Кондратьевой, Президиум Верховного Суда РФ
пришел к выводу, что доход, о котором
указывается в ст. 171 УК РФ, составляет
фактически по своему объему прибыль от
незаконной предпринимательской
деятельности за вычетом расходов,
связанных с ее осуществлением <*>.
--------------------------------
<*> Постановление
Президиума Верховного Суда РФ N 1061 по делу
Кондратьевой // Бюллетень Верховного Суда
РФ. 2000. N 7. С. 14.
Данный подход к определению
размера дохода применительно к незаконному
предпринимательству поддерживается
некоторыми учеными. Например, как отмечает
Н.А. Лопашенко, именно такое понимание
дохода, во-первых, соответствует
грамматическому значению этого термина.
Во-вторых, оно позволяет установить
реальный ущерб, который причиняется
объекту незаконного предпринимательства,
и, следовательно, определить степень
общественной опасности деяния. В-третьих,
только такое понимание соответствует
конституционному принципу справедливости
<*>.
--------------------------------
<*>
Выступление Н.А. Лопашенко на "круглом
столе". См.: Караханов А. "Круглый стол" в
Институте правовой охраны собственности и
предпринимательства Российского
национального комитета Международной
торговой палаты // Уголовное право. 2004. N 2. С.
139.
Свое мнение по этой проблеме
высказывает и Б.В. Волженкин. Он полагает,
что при определении понятия "доход" следует
руководствоваться установлениями статей 247
и 249 Налогового кодекса РФ. В них
применительно к налогу на прибыль
организаций последняя определена как
полученный доход, уменьшенный на величину
произведенных расходов <*>. В качестве
еще одного довода сторонников такой
позиции приводится и то соображение, что
чем больше лицо затрачивает средств на
противозаконную деятельность, тем меньше
возможность его привлечения к уголовной
ответственности <**>.
--------------------------------
<*> Выступление Б.В.
Волженкина на "круглом столе". См.: Караханов
А. "Круглый стол" в Институте правовой
охраны собственности и
предпринимательства Российского
национального комитета Международной
торговой палаты // Уголовное право. 2004. N 2. С.
139.
<**> Васендин С. Доход в незаконном
предпринимательстве // Российская юстиция.
2001. N 1. С. 16.
Видимо, последняя аргументация
и подвигла участников Пленума Верховного
Суда РФ изложить в Постановлении
комментируемое понятие в следующей
редакции: "Под доходом в статье 171 УК РФ
следует понимать выручку от реализации
товаров (работ, услуг) за период
осуществления незаконной
предпринимательской деятельности без
вычета произведенных лицом расходов,
связанных с осуществлением незаконной
предпринимательской деятельности" <*>.
--------------------------------
<*> В
Постановлении Пленума Верховного Суда
Республики Беларусь N 6 от 28 июня 2001 г. "О
судебной практике по делам о незаконной
предпринимательской деятельности" (п. 6)
данный вопрос решен аналогичным
образом.
Пункт 16 Постановления
затрагивает еще один не менее
дискуссионный вопрос - о возможности
привлечения к уголовной ответственности за
уклонение от уплаты налогов с доходов,
полученных в результате незаконного
предпринимательства. Содержание данного
пункта в проекте постановления также было
представлено в двух взаимоисключающих
вариантах.
Сторонники квалификации
деяния по совокупности ст. 171 со статьями 198
и 199 УК РФ ссылаются прежде всего на то
обстоятельство, что такое разъяснение уже
было дано в п. 4 Постановления Пленума
Верховного Суда РФ от 04.07.97 N 8 "О некоторых
вопросах применения судами РФ уголовного
законодательства об ответственности за
уклонение от уплаты налогов", и за прошедшие
годы соответствующая судебная практика
вполне устоялась. Некоторые специалисты
также полагают, что в отличие от доходов,
полученных в результате "классических"
преступлений (получение взятки, хищение и
т.п.), доход от незаконного
предпринимательства - это доход, полученный
от деятельности, которая по существу
является общественно полезной, и поэтому
она должна облагаться налогами. Кроме того,
по их мнению, общественная опасность
уклонения от уплаты налогов выше по
сравнению с незаконным
предпринимательством <*>.
--------------------------------
<*> Выступление И.В.
Шишко на "круглом столе". См.: Караханов А.
"Круглый стол" в Институте правовой охраны
собственности и предпринимательства
Российского национального комитета
Международной торговой палаты // Уголовное
право. 2004. N 2. С. 139.
Однако, как
представляется, Пленум Верховного Суда РФ
по рассматриваемому вопросу правильно
указал, что действия лица, признанного
виновным в занятии незаконной
предпринимательской деятельностью и не
уплачивающего налоги и (или) сборы с
доходов, полученных в результате такой
деятельности, полностью охватываются
составом преступления, предусмотренного
статьей 171 УК РФ <*>.
--------------------------------
<*> В Постановлении
Пленума Верховного Суда Республики
Беларусь N 6 от 28 июня 2001 г. "О судебной
практике по делам о незаконной
предпринимательской деятельности" (п. 12)
данный вопрос решен аналогичным
образом.
Наиболее весомый аргумент в
защиту данной позиции состоит в том, что
меры ответственности за уклонение от
уплаты налогов и (или) сборов должны
применяться только в отношении доходов,
полученных легальным путем. Иначе же по ст.
ст. 198 и 199 УК РФ следовало бы привлекать к
ответственности и лиц, получивших доходы от
других видов преступной деятельности
(например,