Обеспечение прав обвиняемого при подготовке к судебному заседанию дел частного обвинения у мирового судьи
ЗАСЕДАНИЮ ДЕЛ ЧАСТНОГО ОБВИНЕНИЯ У
МИРОВОГО СУДЬИ
Н.Н. КОВТУН, А.А.
ЮНУСОВ
Ковтун Н.Н., доктор юридических
наук, профессор кафедры уголовного
процесса и криминалистики Нижегородской
правовой академии.
Юнусов А.А., кандидат
юридических наук, доцент кафедры
уголовного права и процесса Нижнекамского
филиала МГЭИ.
Процессуальная форма
подготовки уголовного дела к судебному
заседанию у мирового судьи, казалось бы,
предполагает как общие моменты с порядком
подготовки дела федеральным судьей (гл. 33 - 34
УПК), так и некоторые отличия, обусловленные
спецификой отправления правосудия у
мирового судьи. При этом общие черты в
принципиальных процедурных моментах
прежде всего должны быть присущи порядку
назначения к судебному заседанию той
категории дел (публичного и
частно-публичного обвинения), которые
поступают к мировому судье с обвинительным
заключением или обвинительным актом.
Особенности, напротив, чаще всего должны
проявляться при подготовке к судебному
разбирательству дел частного обвинения,
которые в силу своей процессуальной
специфики не были предметом внимания
публичных процессуальных органов на
досудебном этапе, "обретая" надлежащую
процессуальную форму непосредственно при
производстве у мирового судьи.
Прежде
чем убедиться в правомерности этих
предположений или, напротив, найти весомые
аргументы к отказу от них, оговоримся в двух
принципиальных моментах. Во-первых, мы
солидарны с теми учеными (И.В. Михайловский,
А.Н. Бутовский, Н.Н. Полянский <*>), которые
еще при анализе норм УУС России 1864 г. в
качестве относительно самостоятельного
процессуального порядка (процессуальной
формы) выделяли и исследовали институт
предания суду у мирового судьи. При этом в
том числе отмечая, что именно с данным
институтом (во всяком случае, во временных
его рамках) следует связывать
уголовно-процессуальную, по сути,
деятельность мирового судьи, имеющую место
от получения жалобы частного обвинителя до
вынесения постановления о назначении
судебного заседания. Во-вторых, мы стоим на
позициях, согласно которым на наличие (и
обязательность) данной стадии и данного
института в деятельности мирового судьи во
многом указывает современный законодатель.
Особенно эти позиции законодателя, на наш
взгляд, проявляют себя в нормах ч. 7 ст. 318, ст.
319 и ст. 320 УПК <**>.
--------------------------------
<*> См.: Полянский Н.Н. Систематический
комментарий к Уставу уголовного
судопроизводства. Вып. 1. М., 1915. С. 149;
Фойницкий И.Я. Курс уголовного
судопроизводства. Т. II. СПб.: Изд-во "Альфа",
1996. С. 409; и др.
<**> Современная научная
доктрина также определилась в этом вопросе,
признавая необходимым самостоятельное
исследование названной стадии. См., напр.:
Дорошков В.В. Мировой судья. Исторические,
организационные и процессуальные аспекты
деятельности. М.: Норма, 2004. 320 с.; и др.
В
контексте указанных выводов прежде всего
определимся в оптимальности той (идеальной)
модели подготовки к судебному
разбирательству дел частного обвинения,
которая предложена законодателем в нормах
гл. 41 УПК. По буквальному смыслу норм ст. 318 -
319 УПК (оптимальную) систему действий и
решений мирового судьи (отчасти - сторон),
реализуемых на этом этапе (стадии), на наш
взгляд, составляет:
- принятие и
изучение формы и содержания заявления
потерпевшего (его законного представителя)
с копиями по числу лиц, участвующих в деле,
предупреждение заявителя об
ответственности за заведомо ложный
донос;
- вариант: возвращение данного
заявления потерпевшему с указанием
мирового судьи об устранении выявленных
нарушений его содержания или формы и
установлением (предельного) срока для
этого, ч. 1 ст. 319 УПК;
- принятие заявления
потерпевшего к своему производству (отказ в
приеме данного заявления; ч. 7 ст. 318, ч. 1 ст. 319
УПК);
- разъяснение прав и обязанностей
частного обвинителя, предусмотренных ст. 42 -
43, 319 УПК; выяснение возможности примирения
с обвиняемым;
- получение объяснений от
частного обвинителя о сути возможных
ходатайств, оказании помощи в истребовании
необходимых доказательств по делу;
принятие мер обеспечения иска и т.п.;
-
разрешение этих ходатайств по существу,
посредством направления различного рода
запросов, истребования необходимых
документов и т.п. (отказ в удовлетворении
заявленных ходатайств по правилам ст. 122
УПК);
- вызов лица, в отношении которого
подано заявление; ознакомление его с
материалами дела; вручение копии заявления
частного обвинителя; выяснение возможности
примирения; разъяснение прав и
обязанностей, предусмотренных ст. 47 УПК (с
составлением об этом отдельного протокола)
<*>;
--------------------------------
<*>
Вариант: направление копии указанного
заявления обвиняемому по почте, с
разъяснением соответственно прав,
обязанностей и порядка примирения (ч. 4 ст. 319
УПК). Указание норм ч. 4 ст. 319 УПК на
подсудимого в данном случае, на наш взгляд,
некорректно, поскольку постановление о
назначении судебного разбирательства еще
не вынесено и, следовательно, это лицо еще
не является подсудимым (ст. 47 УПК).
-
выяснение у данного лица перечня
доказательств, которые могут быть
представлены с его стороны; оказание
содействия в получении названных
доказательств; выяснение возможных
ходатайств с его стороны; их разрешение по
существу (ч. 2 - 5 ст. 319, ст. 122 УПК);
-
принятие решения о примирении сторон или
вынесение постановления о назначении
судебного разбирательства (ч. 6 ст. 319 УПК).
Предметом внимания в рамках данной статьи
служит лишь один из элементов названной
формы, а именно: нормы, регламентирующие
вызов лица, в отношении которого подано
заявление, и обеспечение его прав в связи с
предстоящим судебным процессом.
Известно, что в соответствии с ч. 3 ст. 319 УПК
в течение 7 суток с момента поступления
заявления потерпевшего к мировому судье он
вызывает лицо, в отношении которого подано
названное заявление. Суть этого вызова
заключается в том, чтобы: ознакомить
обвиняемого с материалами возбужденного
дела; вручить ему копию заявления
потерпевшего; разъяснить права,
предусмотренные ст. 47 УПК; выяснить
возможность примирения с потерпевшим и
суть его возможных ходатайств.
В
отличие от потерпевшего законодатель
достаточно двусмысленно поясняет, каким
документом должно быть процессуально
оформлено ознакомление обвиняемого с
материалами дела или реализация иных
предписаний, сформулированных в нормах ч. 3
ст. 319 УПК. Соответственно практика
отправления правосудия у мирового судьи
объективно дает различие (субъективных)
подходов в этих вопросах. В частности,
мировые судьи Приокского района г. Н.
Новгорода чаще всего фиксируют выполнение
названных процессуальных обязанностей в
документе, именуемом "подписка". Судя по
содержанию этого документа, обвиняемый
письменно подтверждает факт (и дату) его
ознакомления с материалами дела; вручение
копии заявления частного обвинителя;
разъяснение процессуальных прав; свою
позицию по вопросу о примирении с
потерпевшим; суть возможных ходатайств,
связанных с получением доказательств <1>.
Некоторые из судей для фиксации тех же
моментов прибегают к составлению
различного рода справок, судя по
содержанию, практически аналогичных той же
подписке <2>. В ряде случаев реализация
названных процессуальных обязанностей
фиксируется (отдельным) письменным
документом, не имеющим собственного
наименования, но отражающим те же моменты ч.
3 ст. 319 УПК <3>. Обращает на себя внимание и
то обстоятельство, что в ряде моментов
подобным ("безымянным") документом
фиксируется отказ как потерпевшего, так и
обвиняемого от назначения и реализации
предварительных слушаний по делу, хотя, по
сути, подобный отказ при наличии оснований,
предусмотренных ч. 2 ст. 229 УПК, вряд ли имеет
правовое значение <4>.
--------------------------------
<1> Во многом
названый подход основан на нормах ч. 3 ст. 319
УПК, где законодатель и апеллирует к данной
подписке. См.: УД N 1-32/3-П; УД N 1-1/1-П; УД N 1-3/4-П и
др. // Приокский район г. Н. Новгорода:
судебные участки N 1 - 4 (архив за 2005 г.).
<2> См.: УД N 1-12/3-П; 1-1/3-П и др. // Архив
мирового судьи Приокского района г. Н.
Новгорода за 2004 - 2005 гг. (судебные участки N 1 -
4).
<3> Нередко названным документом
дополнительно фиксируется лишь отказ от
примирения с потерпевшим. См., напр.: УД 1-2/1-П;
УД N 1-5/2-П и др. // Архив мирового судьи
Приокского района г. Н. Новгорода за 2004 - 2005
гг. (судебные участки N 1 - 4).
<4> См.,
напр.: УД 1-2/1-П // Архив мирового судьи
Приокского района г. Н. Новгорода за 2004 г.
(судебные участки N 1 - 4).
Мировые судьи
Нижегородского района г. Н. Новгорода не
столь "изобретательны" в этом вопросе. В
частности, не удалось обнаружить ни
названной законодателем "подписки", ни
"справок", составленных судьями в
подтверждение реализации названных
процессуальных обязанностей. В изученных
материалах практически без исключений
присутствуют "безымянные", составленные в
свободной форме документы, призванные
удостоверить выполнение как всей системы
названных выше обязанностей, так и каждой
из них в отдельности. Удостоверенные
подписью обвиняемого, они отражают его волю
в каждом из названных выше моментов, по
сути, не обладая при этом надлежащей
процессуальной формой.
Подобная
"дифференциация" процессуальной формы вряд
ли оправданна, несмотря на (кажущуюся)
"упрощенность" производства по делам
частного обвинения. В данной связи по
аналогии норм, регулирующих названные
правомочия применительно к потерпевшему (ч.
7 ст. 318 УПК), следует нормативно установить
единый порядок, согласно которому
реализация названных предписаний
применительно к обвиняемому также должна
найти свое отражение в протоколе, общие
требование к структуре и содержанию
которого в целом определены
уголовно-процессуальным законом.
Содержательно названные изменения могут
быть, к примеру, изложены в виде следующей
формулы части 3 ст. 318 УПК (после слов: "...в
качестве свидетелей защиты): "...о чем
составляется протокол, подписываемый
судьей и обвиняемым".
Обращает на себя
внимание обстоятельство, что по ряду
изученных дел разъяснение процессуальных
прав обвиняемого, вручение копии заявления
потерпевшего и вынесение решения о
назначении судебного заседания или о
примирении происходит, по сути,
одномоментно. Фактически, несмотря на
"молчание" законодателя в этих вопросах, в
названной ситуации налицо явное изъятие из
норм ч. 3 ст. 229 УПК. Во-первых, при подобном
вручении копии заявления частного
обвинителя обвиняемый практически не имеет
резерва времени на то, чтобы как следует
ознакомиться с названным актом, и вынужден
принимать решения, что называется, "по
слуху". Во-вторых, по буквальному смыслу
норм глав 33 и 34 УПК РФ вручение копии
названного акта непосредственно в день
вынесения решения о назначении судебного
разбирательства отчасти противоречит
нормам п. 2 ч. 1 ст. 237 УПК. Таким образом, и в
данном моменте обвиняемый может оказаться
необоснованно ограниченным в реализации
своих прав.
Полагаем, законодатель не
предусматривает подобных изъятий в правах
обвиняемого по этим делам. Поэтому и в этих
моментах следует закрепить нормативный
порядок, в соответствии с которым
обвиняемый имел бы резерв времени для более
тщательного ознакомления с заявлением
частного обвинителя, с целью выбора более
взвешенной позиции по каждому из
принципиальных вопросов процесса и
внесения соответствующих ходатайств.
Применительно к исследуемым моментам
процессуальной формы подготовки дел
частного обвинения к разбирательству у
мирового судьи обращает на себя внимание
еще один принципиальный момент. При анализе
как норм ст. 319 УПК, так и практики
подготовки названной категории дел к
судебному разбирательству у мирового судьи
некоторое недоумение вызывает позиция
законодателя и судей в вопросе об
обеспечении прав обвиняемого на
рассмотрение его уголовного дела в особом
порядке судебного разбирательства,
предусмотренном нормами главы 40 УПК.
Регулируя полномочия мирового судьи,
связанные с вызовом обвиняемого и
разъяснением ему прав, предусмотренных
уголовно-процессуальным законом,
законодатель оставил без внимания эти
моменты, требуя разъяснения обвиняемому
лишь прав, перечисленных в нормах ст. 47 УПК,
о чем, собственно, у него и отбирается
подписка.
Между тем при буквальном
толковании норм ст. 47 УПК мировой судья как
бы и не обязан разъяснять обвиняемому суть
и правовые последствия тех альтернатив,
которые нашли свое отражение в нормах ч. 5
ст. 217 УПК. Не может быть выведена данная
процессуальная обязанность и при
расширенном толковании п. 4 ч. 4 ст. 47 УПК, ибо
данная норма указывает лишь на право
обвиняемого "знакомиться по окончании
предварительного расследования со всеми
материалами уголовного дела и выписывать
из него любые сведения и в любом объеме", не
вменяя мировому судье дополнительной
обязанности разъяснять ему еще и суть
положений ч. 5 ст. 217 УПК.
Именно ввиду
отсутствия стадии предварительного
расследования по делам частного обвинения
и соответственно отсутствия этапа
ознакомления с материалами дела,
оконченного расследованием (ст. 215 - 218 УПК),
мировой судья, вызывая к себе обвиняемого,
знакомя его с материалами дела, вручая
копию заявления частного обвинителя и т.п.
(ч. 3 и 5 ст. 319 УПК), во-первых, как бы и не
обязан разъяснять обвиняемому
альтернативы, предусмотренные нормами ч. 5
ст. 217 УПК. Во-вторых, равным образом он не
обязан, по аналогии норм ст. 218 УПК,
составлять протокол, отражающий волю
(волеизъявление) обвиняемого в этих
принципиальных вопросах, ибо законодатель,
как уже отмечалось, апеллирует лишь к
подписке, получаемой от обвиняемого, а не к
названному протоколу.
В результате
практика оказалась вполне "адекватной"
данному нормативному регулированию. Ни по
одному из изученных нами дел частного
обвинения мировые судьи не разъясняли
обвиняемому, вызванному на беседу в порядке
норм ч. 3 ст. 319 УПК, положения ч. 5 ст. 217 УПК,
включая и право на выбор особого порядка
судебного разбирательства Соответственно
не удалось обнаружить ни одного дела
частного обвинения, рассмотренного в
данном процессуальном порядке. Полагаем,
подобное нормативное регулирование и
соответственно названный порядок
подготовки дел частного обвинения к
разбирательству у мирового судьи не могут
быть признаны законными и обоснованными.
Прежде всего они явно вступают в
противоречие с конституционным принципом
равенства всех перед законом и судом.
Во-вторых, не соответствуют воле
законодателя, изложенной в нормах ст. 237 УПК,
ибо достаточно очевидно, что в каждом
указанном случае есть все основания для
возвращения уголовного дела прокурору по
основаниям п. 5 ч. 1 ст. 237 УПК.
Но, как
известно, ввиду специфики процессуальной
формы подобное решение a priori не может быть
принято по делам частного обвинения,
принятым к производству мирового судьи. В
итоге и в этом принципиальном моменте
гарантии прав обвиняемого
