Обратная сила действия актов правосудия о признании незаконными нормативных актов
<*>. Д. Галлиган отмечает два вопроса,
которые могут возникнуть при аннулировании
административного действия: во-первых, с
какого момента действие является
аннулированным - с момента его
осуществления или с момента принятия
судебного решения - и, во-вторых, если
действие незаконно с самого начала,
сохраняются ли при этом юридические права и
обязанности, возникшие из предположения,
что данное административное действие
законно? <**>. Ответ на оба вопроса дается
следующий: практически приказ об
аннулировании одновременно является
признанием незаконности административного
действия с момента его осуществления, из
чего следует, что действие никогда не имело
законной силы <***>.
--------------------------------
<*> Галлиган Д.,
Полянский В.В., Старилов Ю.Н.
Административное право: история развития и
основные современные концепции. М., 2002. С. 344 -
345.
<**> Там же. С. 345 - 346.
<***> Там
же.
По сути такого же мнения
придерживается Ю.Н. Старилов, рассматривая
этот вопрос с процессуальной точки зрения.
Он высказывается о недопустимости
прекращения производства по жалобе в
случае признания органом управления или
должностным лицом обоснованности
заявленных гражданином требований,
предлагая оценивать такое признание как
одно из доказательств по делу и выносить
решение с учетом выясненных обстоятельств
по делу <*>. Представляется, что отмену
нормативного акта органом, его принявшим в
процессе подготовки к судебному заседанию,
суд должен оценивать как признание
государственным органом или должностным
лицом обоснованности заявленных
гражданином требований и выносить решения
по существу с учетом других обстоятельств
по делу. Непосредственно за признание
нормативного акта незаконным и
недействующим со дня издания выступает А.Ф.
Изварина в связи с тем, что "незаконные акты
применялись, затронули интересы
гражданина, и он за защитой обратился в суд"
<**>.
--------------------------------
<*>
Старилов Ю.Н. Административная юстиция:
Проблемы теории. Воронеж, 1998. С. 91.
<**>
Изварина А.Ф. Указ. соч. С. 46.
Вывод о
необходимости признания нормативных актов
незаконными с момента их принятия косвенно
выводится и из правовой позиции Верховного
Суда РФ о неприменимости к жалобам о
признании незаконными нормативных актов
сроков исковой давности. Считается, что
"обращение в суд с жалобой по истечении
трехмесячного срока с момента вступления в
силу нормативного правового акта не может
служить основанием к отказу в
удовлетворении жалобы о признании этого
акта незаконным, поскольку нормативный
правовой акт содержит правила поведения,
обязательные для неопределенного круга
лиц, рассчитанные на неоднократное
применение и действующие независимо от
того, возникли или прекратились конкретные
правоотношения, предусмотренные актом".
Необходимость аннулирования незаконной
нормы права вытекает из нормативности акта.
В связи с тем что нормативный акт, как
правило, содержит правила поведения,
рассчитанные на неоднократное применение,
а круг лиц, на которые распространяется
нормативный акт, не определен, права
граждан могут нарушаться неоднократно,
круг пострадавших лиц не ограничивается
тем (теми), кто обратился в суд.
Распространение действия незаконного
нормативного акта на отношения, возникшие
до признания его незаконным в судебном
порядке, на лиц, не являющихся участниками
судебного разбирательства, противоречит
конституционному принципу "все равны перед
законом и судом" (ст. 19). Если пойти от
противного и предположить, что суд вправе
признать нормативный акт не
соответствующим закону только с момента
вступления в силу решения суда, то
неизбежно напрашивается вывод, что один и
тот же акт является законным с момента его
принятия до момента вынесения решения суда
и незаконным после принятия решения
суда.
Практика Европейского суда по
правам человека также неоднозначна.
Например, в деле X. против Дании <*>
заявитель жаловался, что законодательство
Дании не разрешает биологическому отцу, не
состоящему в браке с матерью ребенка,
оформить опеку над своим ребенком без
согласия матери. В процессе рассмотрения
дела законодательство Дании было приведено
в соответствие с требованиями соблюдения
прав отца. Тогда еще Европейская комиссия
по правам человека <**>, указав на
изменение законодательства, отказалась
признать заявителя пострадавшим и отказала
в удовлетворении требований. Необходимо
отметить, что данное решение стало
предметом критики, как не рассматривавшее
по существу вопрос о нарушении Европейской
Конвенции со стороны Дании. В частности,
высказывалось мнение, что Комиссия должна
была рассмотреть вопрос нарушения по
существу, несмотря на состоявшееся
изменение законодательства, тем самым
разрешить вопрос, представляющий ОБЩИЙ
(выделено мной. - А.Б.) интерес <***>.
--------------------------------
<*> Зайцев В.Ю.
Некоторые вопросы судебной практики по
делам об оспаривании правовых актов //
Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. N 3. С. 20. С.
22, 27. X. v. Denmark, no. 7658/76, 15 DR 128 (1978); См. также: Pitarque
v. Spain, no. 13420/87, 62 DR 258 (1989).
<**> До
вступления в силу Протокола N 11 к
Европейской Конвенции о защите прав
человека и основных свобод лишь небольшая
часть дел рассматривалась Европейским
судом по правам человека.
<***> Harris,
O"Boyle, Warbrick, Law of the European Convention on Human Rights (Butterworths;
London; Dunlin; Edinburgh, 1995). at 636.
Существует и иной,
более поздний пример судебной практики
Европейского суда. Так, 30 октября 2003 г.
Европейский суд по правам человека в деле
Ганчи против Италии <*>, установив
нарушение п. 1 ст. 6 Европейской Конвенции о
защите прав человека и основных свобод
"Право на справедливое судебное
разбирательство" <**>, вынес решение в
пользу заявителя в связи с тем, что власти
Италии четыре раза отказывали заключенному
в судебной защите на том основании, что акты
администрации к моменту рассмотрения
утрачивали силу. Европейская Конвенция
ратифицирована Россией <***>.
Соответственно и судебная практика
Европейского суда по применению Конвенции
имеет силу большую, чем национальное право
на основании ч. 4 ст. 15 Конституции РФ,
юридическую силу. Описанная выше
российская судебная практика фактически
противоречит ч. 1 ст. 6 Европейской
Конвенции. Обязанность властей России -
соблюдать международные обязательства, что
требует приведения законодательства и
судебной практики в соответствие с
европейскими стандартами.
--------------------------------
<*> Ganci v. Italy, no. 41576/98,
30 October 2003.
<**> СЗ РФ. 2001. N 2. Ст. 163.
<***> Федеральный закон от 30 марта 1998 года N
54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав
человека и основных свобод и протоколов к
ней" // СЗ РФ. 1998. N 14. Ст. 1514.
Практика
судебного нормоконтроля показывает
необходимость законодательного
закрепления
административно-процессуальной формы
судебной защиты прав граждан, нарушенных
применением нормативных правовых актов.
Способ судебной защиты выражается в
признании нормативного акта незаконным с
момента вступления его в силу до момента
отмены принявшим его органом либо до
вступления решения суда в силу. Как следует
из приведенных примеров судебной практики,
гражданская процессуальная форма не в
полной мере справляется с поставленной
перед судебной властью задачей защиты прав
граждан и организаций от недействующих
нормативных правовых актов.
Следует
более подробно изучить практику
Европейского суда по существующей проблеме
с целью детального выяснения обязательств
Российской Федерации, закрепленных в
Европейской Конвенции (ст. 6 "Право на
справедливое судебное разбирательство", ст.
13 "Право на эффективное средство правовой
защиты"). Это поможет избежать массового
нарушения прав на доступ к правосудию в
отношении граждан, находящихся под
юрисдикцией Российской Федерации, а
соответственно и решений Европейского суда
против Российской Федерации, негативно
сказывающихся на международном
авторитете.
Также необходимо уделить
внимание изучению проблемы отсутствия
судебной защиты от нормативных актов, не
являющихся правовыми (не обладающих
юридической силой) в связи с нарушением
процедуры их принятия (например,
неопубликованных надлежащим образом), но
применяемых органами публичной власти. В
настоящее время существует
неопределенность относительно судебных
полномочий по защите прав граждан в этой
области.
Арбитражный и гражданский
процесс, 2005, N 8
