Контроль и запись переговоров
М. КОТУХОВ
На основании Федерального
закона от 20 марта 2001 г. "О внесении изменений
и дополнений в некоторые законодательные
акты Российской Федерации в связи с
ратификацией Конвенции о защите прав
человека и основных свобод" вступила в силу
ст. 174.1 УПК, регламентирующая порядок и
условия контроля и записи телефонных и иных
переговоров.
Согласно этой статье по
уголовным делам о тяжких и особо тяжких
преступлениях по судебному решению
допускаются контроль и запись телефонных и
иных переговоров подозреваемого,
обвиняемого и других лиц, которые могут
располагать сведениями о преступлении либо
иными сведениями, имеющими значение для
уголовного дела.
В случае, если
существует реальная угроза применения в
отношении потерпевшего, свидетеля,
гражданского истца или в отношении их
близких родственников, а в исключительных
случаях иных лиц насилия, опасного для
жизни и здоровья, а также совершения иных
преступных действий в целях изменения
указанными лицами своих показаний, по
письменным заявлениям указанных лиц либо
при отсутствии таких заявлений в
соответствии с ходатайством следователя и
по судебному решению могут осуществляться
контроль и запись телефонных и иных
переговоров указанных лиц.
При
необходимости осуществления контроля и
записи телефонных и иных переговоров
следователь выносит мотивированное
постановление о возбуждении перед судом
ходатайства, в котором излагается сущность
уголовного дела, основания осуществления
данных следственных действий, указываются
фамилия, имя и отчество лица, в отношении
переговоров которого будут осуществляться
контроль и запись, срок осуществления таких
контроля и записи, наименование органа,
которому поручается техническое
осуществление контроля и записи телефонных
и иных переговоров.
Мотивированное
постановление следователя направляется в
суд по месту производства предварительного
следствия или проведения данного
следственного действия, о чем уведомляется
прокурор. Оно подлежит рассмотрению судьей
в течение шести часов с момента поступления
в суд. В целях проверки достаточности
оснований для осуществления контроля и
записи телефонных и иных переговоров судья
вправе получить от следователя необходимые
пояснения и материалы. По результатам
рассмотрения он выносит постановление об
осуществлении контроля и записи телефонных
и иных переговоров или об отказе в их
осуществлении с указанием в последнем
случае мотивов принятого решения.
Постановление судьи направляется
следователем в соответствующий орган для
исполнения. Осуществление контроля и
записи телефонных и иных переговоров может
быть установлено на срок не более чем шесть
месяцев. Осуществление таких контроля и
записи прекращается по постановлению
следователя в случае, если необходимость в
них отпадает, но не позднее окончания
следствия по данному уголовному делу.
Следователь в течение всего срока
осуществления контроля и записи телефонных
и иных переговоров в любое время вправе
истребовать от органа, осуществляющего
контроль и запись переговоров, фонограмму
для ее осмотра и прослушивания. Она
передается следователю в опечатанном виде
с сопроводительным письмом, в котором
должны быть указаны время начала и
окончания записи телефонных и иных
переговоров и краткие технические
характеристики использованных средств.
О результатах осмотра и прослушивания
фонограммы следователь с участием понятых
и при необходимости специалиста, а также
лиц, телефонные и иные переговоры которых
записаны, составляет протокол, в котором
должна быть по возможности дословно
изложена та часть фонограммы, которая, по
мнению следователя, имеет отношение к
уголовному делу. Лица, участвующие в
осмотре и прослушивании фонограммы, вправе
в том же протоколе или отдельно изложить
свои замечания к протоколу.
Фонограмма
в полном объеме приобщается к уголовному
делу на основании постановления
следователя как вещественное
доказательство и хранится в опечатанном
виде в условиях, исключающих возможность
прослушивания и тиражирования фонограммы
посторонними лицами и обеспечивающих ее
сохранность и техническую пригодность для
повторного прослушивания, в том числе в
судебном заседании.
Таким образом,
контроль и запись переговоров, впервые
предусматриваемые УПК РСФСР в качестве
следственных действий, являются длящимися
технико - правовыми процедурами,
проводимыми следователем при участии
органов, осуществляющих оперативно -
розыскную деятельность (ОРД). Законодатель
определил категории лиц, телефонные и иные
переговоры которых могли бы прослушиваться
в интересах следствия; установил
фактические и формальные основания для
производства контроля и записи
переговоров, а также сроки осуществления
этих следственных действий и порядок
использования их результатов. Кроме того,
законом предписаны определенные меры
предосторожности в отношении
необработанных и полных записей
переговоров, исключающие какой бы то ни
было посторонний доступ к фонограмме и
бумажному носителю контролируемой
информации.
Столь подробная
регламентация связана прежде всего с тем,
что данные следственные действия сопряжены
с вторжением в сферу частной жизни. Кроме
того, они направлены не только на получение
доказательств и обеспечение нормальной
процессуальной деятельности по уголовному
делу, но и на защиту жертв, очевидцев
преступления и иных лиц, которые могут быть
подвергнуты опасному посткриминальному
воздействию в целях изменения показаний.
Такое решение законодателя можно
рассматривать как элемент важного
правового института обеспечения
безопасности лиц, содействующих уголовному
правосудию. Введение его в практику
отечественного уголовного процесса
отвечает современным реалиям и
подтверждает стремление России
совершенствовать национальное
законодательство с учетом принципов и
стандартов Совета Европы.
Вместе с тем
ст. 174.1 УПК представляется недостаточно
последовательной в плане четкости
отдельных формулировок. С одной стороны,
используются хорошо известные термины и
понятия, единообразно толкуемые
правоприменительной практикой (сведения,
имеющие значение для уголовного дела;
реальная угроза; насилие, опасное для жизни
и здоровья, и др.). С другой стороны,
некоторые положения не раскрывают с полной
ясностью пределы и характер полномочий
государственных органов, осуществляющих
контроль и запись переговоров, и к тому же,
на наш взгляд, не вполне согласуются с иными
нормами действующего российского
законодательства, в связи с чем на практике
могут возникнуть сложности.
К примеру, в
целях устрашения и принуждения свидетеля к
изменению им своих показаний со стороны
обвиняемого поступает реальная угроза
убийством, адресованная, однако, не самому
свидетелю, а его супруге либо невесте, т.е.
близкому родственнику или иному лицу <*>
по смыслу ч. 2 ст. 174.1. Тогда кто-то из них
(свидетель? супруга / невеста? оба сразу? -
анализируемая норма не дает ясного ответа
на этот вопрос, ограничиваясь формулой
"указанные лица" - но какие именно?) должен
обратиться к следователю с письменным
заявлением о контроле и записи переговоров
(по тексту опять-таки не совсем понятно,
можно ли обращаться непосредственно в суд).
В свою очередь, следователь будет
предпринимать меры для получения санкции
суда на проведение контроля и записи
телефонных и иных переговоров: уведомлять
прокурора, направлять мотивированное
постановление в суд, ожидать результатов
рассмотрения ходатайства <**>, которое
может быть и отклонено, а в случае
удовлетворения - направлять постановление
судьи в соответствующий орган для
исполнения.
--------------------------------
<*>
Применительно к подобной ситуации
представляется приемлемым, в частности,
разъяснение, содержащееся в п. 6
Постановления Пленума Верховного Суда РФ
от 27 января 1999 г. "О судебной практике по
делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)": "К близким
потерпевшему лицам... могут относиться иные
лица, состоящие с ним в родстве, свойстве
(родственники супруга), а также лица, жизнь,
здоровье и благополучие которых заведомо
для виновного дороги потерпевшему в силу
сложившихся личных отношений" // Бюллетень
Верховного Суда Российской Федерации. 1999. N
3. С. 3.
<**> С учетом фактической
служебной нагрузки (а точнее, перегрузки)
судей, а также принципа непрерывности
судебного разбирательства шестичасовой
срок принятия решения об осуществлении
контроля и записи переговоров
представляется скорее декларативным, чем
реальным.
Тем временем угроза может быть
реализована, и в конце концов либо
свидетель будет вынужден изменить свои
показания, либо в возникшей криминальной
ситуации вновь последует серия угроз, в том
числе связанных: с совершением убийств; с
причинением вреда, опасного для жизни или
здоровья; похищением человека; незаконным
лишением свободы; уничтожением или
повреждением имущества; распространением
позорящих сведений и т.д.
Однако при
подобных исключительных обстоятельствах
действующее правовое регулирование
допускает и более надежный вариант защиты
личности. В соответствии с ч. 6 ст. 8
Федерального закона от 12 августа 1995 г. "Об
оперативно - розыскной деятельности" в
случае возникновения угрозы жизни,
здоровью, собственности отдельных лиц по их
заявлению или с их согласия в письменной
форме разрешается прослушивание
переговоров, ведущихся с их телефонов, на
основании постановления, утвержденного
руководителем органа, осуществляющего
оперативно - розыскную деятельность, с
обязательным уведомлением
соответствующего суда (судьи) в течение 48
часов.
На наш взгляд, аналогичное
предписание могло бы содержаться и в УПК.
Если лицу, а равно его близкому окружению
реально угрожает опасность расправы со
стороны преступников за дачу правдивых
показаний, то при наличии письменного
заявления названных лиц допустимо
осуществлять контроль телефонных и иных
переговоров в комплексе защитных мер без
судебного решения с обязательным
уведомлением суда в течение 48 часов.
Полагаем, такая норма более эффективно
обеспечит защиту лиц, содействующих
уголовному правосудию, и в то же время не
вступит в противоречие с правовой позицией
контрольных органов Европейской Конвенции
о защите прав человека и основных свобод,
состоящей в том, что вмешательство
государственного органа в пользование
правом на тайну телефонных и иных
переговоров должно быть пропорционально
легитимным целям, оправдывающим это
вмешательство.
Высока вероятность, что
в практике применения ст. 174.1 возникнет еще
один вопрос: какие переговоры следует
считать иными? По буквальному толкованию
это переговоры "другого образа и способа",
чем телефонные. Из положений ст. 174.1 во
взаимосвязи с другими предписаниями,
содержащимися в федеральных законах и
ведомственных нормативных правовых актах,
следует, что к иным переговорам должен быть
отнесен всякий обмен сообщениями,
передаваемыми с помощью различных типов
коммутационного оборудования (сетей
подвижной и беспроводной связи,
персонального радиовызова общего
пользования и т.д.).
Вместе с тем
буквальное содержание ч. ч. 1 и 2 ст. 174.1
допускает еще одно толкование термина "иные
переговоры", а именно - непосредственный
речевой контакт двух или нескольких лиц,
обычная беседа. Если законодатель не
исключает такого понимания иных
переговоров, то для технического
обеспечения их контроля и записи
потребуется проследить за собеседниками в
условиях непосредственного речевого
общения и зафиксировать соответствующую
информацию, т.е. фактически выполнить
действия, аналогичные наблюдению, при
проведении которого может быть
использована видео-и аудиозапись, а также
киносъемка (п. 6 ч. 1, ч. 3 ст. 6 Федерального
закона "Об оперативно - розыскной
деятельности").
Негласные по своему
характеру, указанные действия могут быть
сопряжены с ограничением конституционного
права граждан не только на тайну телефонных
переговоров, но и на неприкосновенность
жилища. Поэтому в ходатайстве следователя
целесообразно отразить основания для
ограничения этого права.
Уточним также,
что в случае контроля и записи переговоров
при непосредственном речевом общении
полученная информация фиксируется
посредством киносъемки и видеозаписи, а
следовательно, не только фонограмма, но и
видеокассета (кинопленка) может быть
использована в порядке, предусмотренном ч.
ч. 8 - 10 ст. 174.1 УПК.
По смыслу закона
ходатайство об осуществлении контроля и
записи переговоров возбуждается перед
судом, если следователь располагает
достаточно обоснованными данными о том, что
обвиняемый или подозреваемый в тяжком или
особо тяжком преступлении ведет телефонные
и иные переговоры, в ходе которых, в
частности, могут быть сообщены сведения,
имеющие значение для уголовного дела.
В
этой связи в конкретной ситуации может
возникнуть вопрос, в какой мере при
проведении рассматриваемых следственных
действий затрагивается конфиденциальный
характер консультаций обвиняемого с
защитником.
Из Конституции РФ и
международно - правовых актов по правам
человека следует право каждого на
получение квалифицированной юридической
помощи и право пользоваться помощью
адвоката (защитника) на всех стадиях
уголовного судопроизводства. Это право
возникает у лица с того момента, когда
ограничение его прав становится
реальным.
Так, согласно ч. 2 ст. 51 УПК с
момента допуска к участию в деле защитник
вправе иметь с подозреваемым и обвиняемым
свидания наедине без ограничения их
количества и продолжительности. В ст. 18
Федерального закона от 15 июля 1995 г. "О
содержании под стражей подозреваемых и
обвиняемых в совершении преступлений"
также устанавливается, что с момента
задержания подозреваемым и обвиняемым
предоставляются свидания с защитником
наедине. Количество и продолжительность
свиданий не ограничиваются. Свидания
подозреваемого или обвиняемого с его
защитником могут иметь место в условиях,
позволяющих сотруднику места содержания
под стражей видеть их, но не слышать.
Тем
самым законодатель закрепляет весьма
важную гарантию сохранения в тайне
сведений, сообщаемых обвиняемым
(подозреваемым) своему защитнику. (При этом,
естественно, предполагается, что защитник в
соответствии со своими процессуальными
обязанностями использует только законные
средства и способы оказания юридической
помощи, а не вступает в преступный сговор
под предлогом конфиденциальных
консультаций).
Не совсем ясно, однако,
решен данный вопрос при регламентации
контроля и записи телефонных и иных
переговоров. С одной стороны, ст. 174.1 УПК не
предусматривает каких-либо исключений из
общих правил проведения названных
следственных действий, если подозреваемый
и/или обвиняемый ведут переговоры с
адвокатом в рамках должного поведения при
осуществлении защиты. Получается, нет
юридических препятствий к тому, чтобы
сведения, имеющие значение для дела (в том
числе и явно свидетельствующие против
подозреваемого или обвиняемого <*>,
однако сообщаемые им адвокату с целью
выработать позицию и тактику защиты), были
негласно зафиксированы в виде фонограммы,
которую впоследствии прослушает с участием
понятых следователь,
