О языке судопроизводства и стиле судебного акта
особо важное место.
В судебных актах не
должны нарушаться правила логической
сочетаемости предложений.
Вот одна
примечательная цитата из решения
арбитражного суда: "Возражения ответчика о
том, что данным актом зафиксирован лишь
факт неиспользованной бюджетной суммы, не
может быть принят во внимание, т.к.
бюджетная ссуда использовалась ответчиком
и при отсутствии нарядов со стороны истца
на дальнейшую отгрузку продукции, он обязан
был возвратить сумму задолженности, что им
не сделано на момент рассмотрения спора".
Логичность высказывания имеет предметный
и понятийный уровни. Предметная логичность
заключается в соответствии смысловых
связей и отношений единиц языка в речи
связям и отношениям предметов и явлений в
реальной действительности. Понятийная
логичность есть отражение структуры
логичной мысли и логичного ее развития в
семантических связях элементов языка в
речи. Как правило, эти два вида логичности
тесно взаимосвязаны и в конкретном
коммуникативном акте выступают в единстве.
Разрыв предметной и понятийной логичности
можно наблюдать тогда, когда связи и
отношения объективной действительности,
сущность явлений и событий сознательно
искажаются или неправильно осознаются.
В приведенном примере отсутствует и
понятийная, и предметная логичность, то
есть судье не удалось логично изложить
мысль вследствие того, что им не
установлены логические связи между
реальными событиями. Так, никакой прямой
причинно - следственной связи между
размерами бюджетной ссуды и отгрузкой
сельскохозяйственной продукции по нарядам
и без нарядов нет, однако суд в
процитированном отрывке непонятным
образом пытается связать эти два
совершенно независимых друг от друга
события.
Логичность на уровне целого
текста зависит от его композиции, придающей
судебному акту цельность, внутреннюю
стройность и завершенность. Особенности
композиции судебного акта законодатель
справедливо связывает с его
объективностью. Логика связи между частями
судебных решений и определений закреплена
в статье 127 АПК РФ в виде традиционного
членения на вводную, описательную,
мотивировочную и резолютивную части. В
указанной статье также законодательно
закреплен план изложения каждой из частей
судебного акта, который не должен
нарушаться.
Процитируем полностью
описательную часть решения, после которой
суд переходит к мотивировочной части:
"Взыскивается сумма задолженности по
возврату бюджетной ссуды и процентов за
пользование денежными средствами.
Из
искового заявления усматривается, что,
выполняя функции госзаказчика, возложенные
на него Постановлением Главы Администрации
Ростовской области N 79 от 08.04.93 "О
формировании федеральных и региональных
продовольственных фондов в 1993 году", истец
для закупки и поставки зерна по госзаказу, в
соответствии с соглашениями о
предоставлении возвратной бюджетной ссуды
и кредитными договорами, перечислил на
спецсчет ответчика бюджетные средства,
которые истцу были централизованно
профинансированы для выполнения госзаказа.
В соглашениях и договорах
предусматривалось, что бюджетные средства
ответчик возвращает истцу по мере
реализации закупленного зерна с уплатой 10%
годовых, а с 01.07.94, процент, равный третьей
части ставки ЦБ РФ. Проценты за пользование
ссудой относились на закупочную стоимость
зерна. Ответчик, по состоянию на 01.07.95 все
закупленное зерно реализовал. Бюджетные
средства и проценты возвратил не полностью.
Задолженность ответчика подтверждена
актом сверки от 14.08.97, истец отыскивает
сумму 722274 руб., в т.ч. 355521 руб. - задолженность
по ссуде, 366753 руб. - задолженность по
процентам на 01.07.95, а также 529878,9 руб. -
проценты за пользование бюджетными
денежными средствами от суммы 722274,3 руб. за
период с 01.07.95 по 01.11.97".
В данной
описательной части нет ни одного слова о
возражениях ответчика, не указано, что
ответчик иск не признал в полном объеме и
мотивировал свою позицию большим
количеством аргументов и доказательств. В
итоге, как и можно было предполагать,
мотивировочная и резолютивная части
данного решения также оказались неверными,
не соответствующими фактическим
обстоятельствам дела, что явилось причиной
отмены судебного акта.
Если порядок
слов и их размещение в предложении не
соответствуют норме, высказывание
становится двусмысленным и непонятным:
"Право выкупа этих помещений может
принадлежать и лицам, приватизировавшим
имущество предприятий, использовавших
помещения в процессе своей
деятельности".
Суд хотел выразить в этом
предложении следующую мысль: "Право выкупа
этих помещений может принадлежать
использующим их в процессе своей
деятельности лицам, уже приватизировавшим
ранее свое имущество". Два причастных
оборота в данном случае нельзя было
располагать последовательно друг за
другом. Если один из них поставить перед
определяемым словом "лицам", а другой после -
смысл высказывания становится более
прозрачным.
"Право выкупа этих
помещений может принадлежать и ранее уже
приватизировавшим имущество предприятий
лицам, использующим помещения в процессе
своей деятельности".
Однако правильнее
было бы при сохранении избранного судом
порядка слов вместо второго причастного
оборота использовать условное придаточное
предложение: "Право выкупа этих помещений
может принадлежать и лицам, уже
приватизировавшим имущество предприятий,
если они используют эти помещения в
процессе своей
деятельности".
Правильность
Нарушение
правил сочетаемости грамматических форм
существенно затрудняет понимание
текста.
В приведенном выше примере,
кроме порядка слов, нарушены также правила
согласования падежных форм: при стоящем в
дательном падеже определяемом слове "лицам"
причастие "использовавших" употреблено в
родительном падеже, хотя оно, являясь
зависимым словом, должно также
употребляться в дательном падеже.
Часто
в судебных актах встречаются и случаи
нарушения правил падежного управления:
"При таких обстоятельствах...
подтверждается факт нахождения спорных
помещений в непрерывном владении и
пользовании в лице правопредшественников
ответчика и его самого".
Существительные "владение" и "пользование" в
данном случае управляют зависимыми словами
в родительном падеже со значением
принадлежности: владение и пользование
(кого? чье?) правопредшественников
ответчика и его самого. Эта грамматическая
связь разрушена включением лишнего,
ненужного звена - существительного "в лице".
Правильно было бы сказать так:
"При
таких обстоятельствах... подтверждается
факт нахождения спорных помещений в
непрерывном впадении и пользовании
правопредшественников ответчика и его
самого", или "При таких обстоятельствах...
подтверждается факт нахождения спорных
помещений в непрерывном владении и
пользовании ответчика и его
правопредшественников".
Значительную
роль играет в текстах судебных актов и
пунктуация.
Все пунктуационные ошибки
можно разделить на два вида: пропуск
необходимых знаков препинания и постановка
ненужных знаков препинания. И те и другие
ошибки встречаются в судебных актах очень
часто. Иногда пунктуационные ошибки
существенно затрудняют понимание текста и
даже искажают его смысл. Рассмотрим
приведенный уже ранее пример,
иллюстрировавший неэкономичную речь,
поскольку в нем допущена и грубая
пунктуационная ошибка:
"Ссылка истца на
то, что спорные помещения включены в состав
имущества им приватизированного,
правомерно на том основании, что КУГИ РО не
исключил их из перечня приватизированного
имущества, не подлежит принятию во внимание
также в связи с тем, что данные объекты
могли быть отнесены к подлежащим
приватизации истцом только без наличия на
то законных оснований".
Выделенный знак
препинания является избыточным, а его
постановка полностью изменяет смысл
предложения. Использование запятой создает
в данном сложном предложении главную часть
со значением "ссылка истца правомерна". При
неупотреблении данной запятой создается
противоположное по смыслу главное
предложение: "ссылка истца не подлежит
принятию во внимание". Поставив эту запятую,
судья фактически выразил мысль,
противоположную той, которую хотел
выразить.
Еще пример. "...Функциональные
обязанности представленные ответчиком
являются подложными..."
В данном случае
не выделен запятыми причастный оборот
"представленные ответчиком", что не
искажает смысла предложения, но
свидетельствует о невнимательности или
недостаточной грамотности и, конечно, не
способствует повышению авторитета судьи и
уважения к вынесенному решению.
Орфографические ошибки в судебных актах
также снижают авторитет судебной власти.
Примеры некоторых ошибок:
"правоприемственность", "считает решение
правильным и неподлежащим отмене" и т.д.
Нужно отметить, что в судебных актах,
выполненных посредством компьютерного
набора, орфографические ошибки практически
отсутствуют. Это связано с тем, что
текстовые редакторы, как правило, имеют
функцию автоматической проверки
орфографии. Возможно, что в скором будущем,
при полном оснащении судов компьютерной
техникой, проблема орфографических ошибок
в судебных актах перестанет быть такой
актуальной. Однако полностью решить ее
только при помощи компьютеров не удастся,
так как есть разделы орфографии, полная
проверка которых машине не будет доступна
никогда. Например, слитное / раздельное
написание частицы не, некоторые случаи
употребления н / нн, отдельные случаи
употребления прописных букв и т.д.
Изложенное выше позволяет сделать
однозначный вывод: допускаемые в судебных
актах языковые ошибки и неточности
негативно влияют на результат арбитражного
процесса.
Наблюдения и проведенный
анализ текстов судебных актов показали, что
качество коммуникации в арбитражном
процессе находится не на том уровне,
который позволил бы избежать ошибок и
неверных судебных решений. Основными
причинами этого следует считать:
1)
значительную нагрузку на судей в условиях
постоянного роста количества
рассматриваемых дел, жалоб, ходатайств и
заявлений и повышающейся сложности и
трудоемкости рассматриваемых дел;
2)
неправильное толкование судьями позиций
сторон, участвующих в споре, обусловленное
низким качеством коммуникативных актов;
3) недостаточное понимание важности и
особого места языковой формы, в которую
облечен арбитражный процесс;
4)
недостаточно высокий уровень языковой
компетенции судей и лиц, участвующих в
деле.
Огромная роль языка в деле
судопроизводства прекрасно осознавалась
еще в Древнем Риме. Достаточно вспомнить
известный и кажущийся в наше время
абсурдным языковой формализм
легисакционного процесса. Так, если
предъявивший иск по поводу уничтожения
виноградных лоз называл их виноградными
лозами, то он проигрывал дело, ибо должен
был назвать их деревьями, поскольку по
буквальному смыслу XII таблиц возможен был
иск лишь по поводу срубленных деревьев. В
более позднем формулярном процессе исход
дела тоже целиком зависел от преторской
формулы и ее языковой формы.
Понятно,
что священный трепет, который испытывали
римляне перед буквой закона, является
крайностью. Однако думается, что нынешнее
пренебрежение к языку судопроизводства
также является крайностью, полной
противоположностью римскому языковому
формализму. Необходимый уровень внимания и
уважения к языку судопроизводства, видимо,
лежит где-то посередине.
Выход из
создавшейся ситуации необходимо искать,
во-первых, в дополнении арбитражно -
процессуального законодательства нормами,
более детально регулирующими особенности
языковой формы судебных актов, а также
других процессуальных документов
(протокола судебного заседания, искового
заявления, отзыва на исковое заявление и
др.). Во-вторых, и в этом мы полностью
поддерживаем мнение Н.В. Матерова, Г.В.
Судакова и А.А. Малышева, необходимо принять
меры по повышению языковой компетенции
судей.
ССЫЛКИ НА ПРАВОВЫЕ АКТЫ
"АРБИТРАЖНЫЙ ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ КОДЕКС
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
от 05.05.1995 N 70-ФЗ
(принят ГД ФС РФ 05.04.1995)
ФЕДЕРАЛЬНЫЙ
КОНСТИТУЦИОННЫЙ ЗАКОН от 31.12.1996 N 1-ФКЗ
"О
СУДЕБНОЙ СИСТЕМЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
(одобрен СФ ФС РФ 26.12.1996)
Вестник ВАС РФ, N
7, 2001
