Главное и единственное - это законные интересы доверителя
узнают не потому, что он часто появляется на
экране или на страницах газет, а потому, что
о нем слышали в суде или в каком-либо
учреждении; когда к нему приходят, потому
что его рекомендовал другой
профессионал-юрист (не важно,
коллега-адвокат, прокурор или судья) исходя
из его умения профессионально, на основании
закона (я подчеркиваю это), разрешать
возникающие правовые проблемы. Словом, к
адвокату вполне применима актерская
заповедь: "Любите искусство в себе, а не себя
в искусстве".
Продолжая тему особенностей
работы адвоката по резонансным делам,
хотелось бы остановиться на таком аспекте.
Интерес газет и телевидения может и помочь,
и сильно навредить подзащитному. Мне
кажется, это хорошо видно на примере дела
Александры Иванниковой. Большинство СМИ
однозначно встали на позицию защиты этой
молодой женщины, обвиняемой в превышении
пределов необходимой обороны, повлекшем
смерть насильника. Складывается
впечатление, что на нынешнем этапе дела
общественная поддержка скорее вредит, чем
помогает обвиняемой. Во всяком случае,
сторона обвинения в некоторых
телевизионных интервью ясно дала понять,
что родственники погибшего занимают столь
жесткую позицию именно потому, что
общественное мнение явно на стороне
Иванниковой. В связи с этим возникает
вопрос: должен ли адвокат просчитывать
подобные осложнения и каковы в таких
случаях возможности его влияния на
ситуацию?
Соблюдая традиции и обычаи,
сложившиеся в адвокатуре, я не вправе
давать оценку действий адвоката по этому
делу. Я не изучал самого дела, а только
слышал, что сообщалось средствами массовой
информации, и поэтому высказаться было бы
как минимум непрофессионально. Давайте
обсудим вопрос, должен ли адвокат
просчитывать "осложнения по делу",
возникающие вследствие общественного
резонанса.
Отвечаю: должен, поскольку
ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской
деятельности и адвокатуре в Российской
Федерации" и ст. 8 Кодекса обязывают
адвоката честно, разумно, добросовестно,
квалифицированно осуществлять защиту
интересов своего доверителя. Относительно
возможностей влияния на ситуацию по уже
названным причинам я не могу давать
каких-либо рекомендаций, т.е. фактически
вмешиваться в защиту г-жи Иванниковой,
поскольку она меня об этом не просила. Это
неэтично и по отношению к моему коллеге,
осуществляющему ее защиту. А
безотносительно к конкретному делу снова
скажу: ответы - в ст. 7 Закона и ст. 8 Кодекса.
Полагаю, что защитник Иванниковой должен
сам решить, каким законным способом он
может повлиять на сложившуюся ситуацию,
согласовав это со своей доверительницей.
Возможно, есть смысл выступить в средствах
массовой информации и разъяснить, что ни
журналисты, ни граждане не вправе не
доверять суду, а уж тем более пытаться
оказывать на него давление. Что он как
адвокат, т.е. лицо, обеспечивающее доступ к
правосудию в соответствии с действующим
законодательством, считает необходимым
приводить свои доводы, защищая интересы
доверительницы, только суду, а не средствам
массовой информации.
Кстати, из
упомянутых мной "Правил адвокатской
профессии" А.Н. Маркова известно, что в
многочисленных решениях Советов присяжных
поверенных осуждалось необоснованное
выступление в печати по незаконченным
делам. Видимо, русские присяжные адвокаты
больше доверяли суду. В США присяжным во
время рассмотрения ими дела вообще
запрещено читать публикации по делу во
избежание какого бы то ни было влияния на
них до вынесения вердикта.
Кроме того,
не следует забывать, что Кодекс
профессиональной этики адвоката
предусматривает: если адвокат не уверен в
том, как действовать в сложной этической
ситуации, он вправе обратиться за
разъяснениями в Совет своей Адвокатской
палаты, который не может отказать адвокату
в таком разъяснении. Кстати, в этом и
проявляется один из основных принципов
адвокатуры - принцип корпоративности,
предполагающий взаимопонимание и
взаимопомощь.
Конечно, обращение в
Совет - это самый крайний случай. Адвокат
обязан сам принимать решения, согласуя их с
законными интересами доверителя. Хочу
выделить здесь слово "законные". В
соответствии с ч. 1 ст. 10 Кодекса закон и
нравственность в профессии адвоката выше
воли доверителя. Никакие пожелания, просьбы
или указания доверителя, направленные на
несоблюдение закона или нарушение правил,
предусмотренных Кодексом профессиональной
этики, не могут быть исполнены
адвокатом.
Андрей Семенович, раз уж мы
вплотную подошли к работе адвоката в
процессе, хотелось бы услышать Ваше мнение
вот по какому вопросу. Один из материалов
этого номера журнала посвящен
дискредитации свидетеля противоположной
стороны в американских судах. В российском
правосознании термин "дискредитация"
прочно связан с негативными этическими
характеристиками. В отечественном
процессуальном законодательстве такого
понятия и соответствующих процедур нет. Тем
не менее адвокат вправе и обязан поставить
под сомнение показания свидетеля
противоположной стороны, т.е., по
американской терминологии,
дискредитировать его. Можно ли выделить
какие-то специфические этические проблемы,
которые приходится решать адвокату при
использовании этого приема защиты?
Действительно, в нашем процессуальном
законодательстве нет такого термина. Не
стал бы говорить и о прочной связи понятия
"дискредитация" и негативных этических
характеристик в российском правосознании.
К слову сказать, российское правосознание,
с моей точки зрения, на сегодняшний день
весьма и весьма аморфно, расплывчато.
Адвокат действительно вправе и обязан
поставить под сомнение показания свидетеля
противной стороны, если они противоречат
интересам его доверителя, но ни в коем
случае не путем дискредитации самой
личности свидетеля. Это крайне слабый прием
не только для адвоката, но и для любого
профессионального юриста. Для этого совсем
не надо обладать знаниями права, логики и
другими навыками. Проще всего сказать суду:
"Не верьте этому свидетелю, он пьяница" или
что-нибудь подобное, т.е. поступить по
принципу "сам дурак".
Наоборот, истинное
искусство адвоката в том, чтобы,
проанализировав показания свидетеля
противной стороны, даже если последний явно
не вполне достойная личность, найти в его
показаниях то, что может способствовать
отстаиванию интересов своего доверителя. В
этом главная этическая проблема. Кстати,
Кодекс профессиональной этики требует от
адвокатов при всех обстоятельствах
сохранять честь и достоинство, присущие их
профессии (п. 1 ст. 4), уважать права, честь и
достоинство других лиц (п. 2 ст. 8). Кроме того,
п. 7 ч. 1 ст. 9 Кодекса гласит, что адвокат не
вправе допускать в процессе
разбирательства дела высказывания,
умаляющие честь и достоинство других
участников разбирательства, даже в случае
их нетактичного поведения. Вы видите, я
повторяюсь, но действительно почти все
ответы на любой вопрос адвокатской
деятельности есть в Кодексе
профессиональной этики. Мой учитель в
профессии - известный адвокат Б.Ф. Абушахмин
- любит повторять: прежде чем что-либо
делать, заглянем в святцы (т.е. в
законодательство). А уж в таком
специфическом и часто деликатном вопросе,
как оценка показаний свидетеля
противоположной стороны, заглядывать в
святцы следует непременно.
Опорочить
невыгодные для доверителя показания
свидетеля противоположной стороны путем
дискредитации личности самого свидетеля -
прием, на мой взгляд, недопустимый для
адвоката. Цель должна достигаться путем
добросовестного, тщательного анализа,
оценки и сопоставления показаний свидетеля
противной стороны с другими
доказательствами. Поверьте, это дает
достаточные возможности. Адвокат должен
представлять интересы своего доверителя
надлежащим образом и не имеет права вести
себя, как кумушка на лавочке.
Андрей
Семенович, зная, что Вы более пяти лет
являлись адвокатом первого Президента
России, имеете большой опыт и высокую
квалификацию, подтвержденные не только
годами адвокатской практики, но и высшими
профессиональными наградами - орденом "За
верность адвокатскому долгу" и Золотой
медалью им. Плевако, - просто грех не
спросить о самом памятном деле в Вашей
практике, связанном с решением комплекса
проблем и юридического, и этического
характера.
Дел, конечно, было немало. Но
ведь Вы просите рассказать о тех, при работе
над которыми приходилось решать не только
юридические, но и этические проблемы.
Безусловно, такие дела надолго остаются в
памяти - по ним не просто работаешь, ими
болеешь. К некоторым из них, давно и успешно
завершенным, я снова и снова мысленно
возвращаюсь, мучаясь над этим самым
комплексом юридических и этических
проблем. Эмоционально это самые трудные
дела. Рассказывать не буду - адвокатская
тайна, как известно, бессрочна и
соблюдаться должна безоговорочно.
Адвокат, 2005, N 11
