Оздоровление денежного обращения как условие совершенствования финансового механизма
и иные некоммерческие организации, больше
на словах, чем на деле провозглашающие
заботу о правопорядке. В стране десятки
ассоциаций ветеранов МВД, прокуратуры и
суда, союзов юристов, союзов адвокатов,
сотни правозащитных организаций. Все они в
состоянии (и надеюсь, заинтересованы)
справиться с задачей, оказавшейся под силу
Остапу Бендеру, организовавшему
оперативные действия и процесс доказывания
противоправности доходов А.И. Корейко, не
прибегая к мерам уголовного
преследования...
Возвращаясь к
серьезному тону, нужно добавить, что
конечно же потребуется серьезная
реконструкция не только законодательства,
но и доктрины гражданского
судопроизводства. О возможности появления
института квазиделиктного иска в деле
борьбы с противоправными доходами говорит,
однако, современное состояние деликтного
права - гл. 59 ГК РФ. Отметим только одну
деталь - содержание ст. 1065 ГК РФ
("Предупреждение причинения вреда"), на наш
взгляд, уже сейчас позволяет использовать
ее для решения обсуждаемых проблем.
Нельзя не упомянуть другую часто
предлагаемую меру, столько же рискованную,
сколько и эффективную, - возложение бремени
доказывания правомерности получения
доходов или приобретения имущества на
собственника (владельца).
Российским
законодательством предусмотрен ряд
случаев декларирования того или иного
имущества или доходов, например, при
регистрации кандидатов в депутаты
Государственной Думы РФ и других
представительных органов.
Разворачивающийся раз за разом при этом
политический балаган с поисками каких-то
ржавых автомобильных остовов и серьезными
уверениями в том, что кандидат за целый
отчетный год ничего не заработал, - лишнее
подтверждение доктринальной
несостоятельности идеи декларирования, не
подкрепляемой обязанностью доказывания
соответствующих фактов.
Возложение
бремени доказывания на правообладателя или
на правопритязателя, в сущности, в самой
общей форме осуществлено в ряде случаев
путем возложения на заинтересованное лицо
обязанности прохождения регистрации
своего права (или правопритязания).
Регистрируя автомобиль, иное транспортное
средство, объект недвижимости,
правообладатель в известном смысле
провозглашает готовность к доказыванию
собственной добросовестности. То же самое
происходит при оформлении банковского
депозита и в ряде других случаев.
Объяснение этому не нужно искать в глубинах
теории и философии права - оно заключается в
невозможности обладания правом без
осведомления об этом соответствующих лиц.
Так, тайна банковского вклада, ограничивая
интерес многих, не касается самого банка, а
владение домом или дачей не может быть
сокрыто от земельных, регистрирующих
органов и нотариуса.
Возложение бремени
доказывания на владельца "сомнительного"
имущества или доходов в практическом
смысле требует в первую очередь решения
вопросов о правовых последствиях
неспособности ответчика доказать
правомерность своего владения. Стойким
заблуждением является неотвратимость
конфискации имущества или доходов в этом
случае. Даже если такая мера и будет
законодателем предпринята, предмет
доказывания должен быть сформулирован
таким образом, чтобы отрицательный
результат сам по себе не порождал бы
конфискации или изъятия в доходы
государства иного вида. Нужно иметь в виду,
что конфискация как санкция за
правонарушение, предусмотренная ст. 243 ГК
РФ, неприменима к доходам или имуществу,
правообладание которыми не доказано, а
образует, скорее всего, ситуацию, схожую с
наличием бесхозяйного имущества. В любом
случае потребуется выработка новой
концепции конфискации, отличной от ныне
существующей. Должно быть учтено и право
суда привлечь к процессу доказывания и к
формированию предмета доказывания иные
источники информации, нежели имеющиеся у
ответчика.
Почему-то считается, что
возложение бремени доказывания на
правообладателя приведет, во-первых, к
необходимости доказывания
добросовестности владения всем имуществом
лицом, поставленным перед этой
необходимостью, во-вторых, к
свидетельствованию против себя самого, что
будет нарушать ст. 51 Конституции РФ.
Думается, что и то и другое - опасения
надуманные. Речь идет в первую очередь о
доказывании добросовестности конкретной
сделки, квалифицированной органом
финансового мониторинга или же квазиистцом
как сомнительная сделка.
Охраняя сверх
меры владельца имущества, предположительно
могущего быть изъятым, от нежелательных для
него "вопросов" и обязанности отвечать на
них мы должны сообразовывать наши действия
с уровнем гарантий, предоставляемых
владельцам доходов и имущества правовыми
системами других стран. Так, многим странам
англосаксонского права известна категория
"subpoena" - право суда затребовать
доказательства, свидетельства, документы,
причем не только от участников процесса, но
и от третьих лиц, в том числе и такие,
которые будут использованы против стороны,
предоставившей суду эти доказательства или
документы.
Включаясь в борьбу с
отмыванием доходов от преступной
деятельности, наша страна приняла на себя
обязательство ведения этой борьбы по
международным стандартам, одним из которых
является обязанность произвести
конфискацию соответствующих орудий и
доходов (ст. 12 Страсбургской конвенции 1990
г.), в том числе и путем проведения судебного
разбирательства в соответствии со своим
внутренним законодательством.
Обязательность произведения конфискации
как результата судебного разбирательства в
порядке уголовного или гражданского
судопроизводства не оставляет сомнения в
том, что суд (см. ст. 243 ГК РФ) должен быть
наделен всеми возможностями рассмотреть
соответствующее дело и, следовательно,
правом получения необходимых сведений и
доказательств. Именно по этому в возложении
бремени доказывания своей
добросовестности владельцем имущества,
доходов или орудия нам видится не только
скрытый потенциал повышения эффективности
правоприменительной деятельности, но и
важная гарантия защиты прав ответчика или
обвиняемого.
Хотелось бы подчеркнуть
тесную взаимозависимость мер
противодействия отмыванию доходов, добытых
противоправным путем, с администрированием
налогов. Сокрытие от налогообложения есть в
сущности одна из разновидностей
деятельности, направленной на извлечение
противоправного дохода (приобретения
имущества). Помимо широко известных мер,
предусмотренных налоговым
законодательством всех без исключения
стран (пени, штрафы, принудительное
списание недоимки, уголовная
ответственность и др.), приходит время
рассмотреть вопрос в аспекте правомерности
распоряжения владельцем (он же -
налогоплательщик) доходами или прибылью,
подлежавшими налогообложению, но виновно
изъятыми из-под него и включающими, таким
образом, часть, подлежавшую перечислению в
бюджет.
Если рассматривать исчисление и
уплату налога как условие дальнейшего
распоряжения денежными средствами, то
можно предположить, что не только сумма
неуплаченного налога, но и весь доход
(прибыль) следует отнести к средствам,
незаконно приобретенным и находящимся в
незаконном распоряжении правонарушителя. В
экономическом смысле такую постановку
вопроса может объяснить значительная (до 70%)
доля риска в доходах от оборота, о которых,
как правило, идет речь в аспекте
противодействия извлечению незаконных
доходов. В юридическом смысле в пользу
подобной меры говорит общий смысл норм
гражданского законодательства о
недействительности сделок. В частности, в
силу ст. 169 ГК РФ подлежит обращению в доход
государства все полученное сторонами по
ничтожной сделке, совершенной с целью,
заведомо противной основам правопорядка.
Дополнительным аргументом выступает
появление в случае неуплаты налога некоего
имущественного объекта, не допущенного к
гражданскому обороту. Под "неким объектом",
как это ни странно, нужно понимать особые
деньги, подлежавшие налогообложению, но не
уменьшенные на сумму невзысканного налога
(т.н. уклонение от умаления имущества).
Нетрудно заметить, что обеспечение полноты
налогообложения весьма близко смыкается с
целями противодействия извлечению
противоправных доходов, что позволяет
рассматривать их как однопорядковые меры.
Эти меры банковского, таможенного,
налогового, валютного, организационного,
уголовно-правового характера наряду с
международно-правовой борьбой с
легализацией преступно полученных доходов
должны составить комплексный правовой
режим охраны финансово-денежного оборота и
его санации. Заметно, что тенденция
формирования этого механизма все более
пробивает себе дорогу.
В заключение
следует еще раз акцентировать внимание на
несомненных достоинствах
финансово-правовых и гражданско-правовых
(было бы точнее сказать - неуголовных)
способов стоящей задачи и одновременно
отметить, что сама возможность их
использования сопряжена с существенной
коррекцией правовой политики и
способностью правоохранительных органов и
судов использовать более совершенные
правовые конструкции и методы работы.
Финансовое право, 2005, N 8
