Некоторые особенности работы адвоката с заключениями судебных экспертиз по уголовным делам
С ЗАКЛЮЧЕНИЯМИ СУДЕБНЫХ ЭКСПЕРТИЗ ПО
УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ
Н.П. ВЕДИЩЕВ
Ведищев
Н.П., адвокат Московской городской Коллегии
адвокатов, старший управляющий партнер
Адвокатского бюро "Ведищев и Партнеры".
В
данной статье автор не пытается изложить
все вопросы, связанные с работой адвоката с
заключениями судебных экспертиз по
уголовным делам, и останавливается лишь на
некоторых, довольно важных аспектах защиты,
которые наиболее часто встречаются в
практике адвокатов на предварительном
следствии и в судах.
В соответствии со
ст. 69 УПК РСФСР заключение эксперта
является доказательством, поскольку
содержит сведения о фактах, подлежащих
доказыванию. Наиболее ответственным этапом
проведения судебной экспертизы в уголовном
деле являются оценка и использование
заключения эксперта. Именно здесь
экспертиза выступает как средство
доказывания в системе других
доказательств.
Однако на практике очень
часто встречаются такие случаи, когда и
сама экспертиза, и исследуемые ею объекты
должны признаваться судом недопустимыми
доказательствами, т.к. были получены
посредством следственных действий с
нарушением закона.
Приведу конкретный
пример из своей практики.
Приговором
Эжвинского федерального районного суда г.
Сыктывкара от 6 июля 2000 года К. был осужден
по ст. ст. 131 ч. 2 п. п. "б", "в" и 132 ч. 2 п. п. "б", "в"
УК РФ, и ему было назначено наказание в виде
лишения свободы сроком на 7 (семь) лет, с
отбыванием в ИК общего режима.
Определением судебной коллегии Верховного
Суда Республики Коми от 26 января 2001 года
приговор Эжвинского районного суда г.
Сыктывкара от 6 июля 2000 года был оставлен
без изменения.
Председатель Верховного
Суда Республики Коми (надзорная инстанция)
отказал в принесении протеста на предмет
отмены состоявшихся судебных решений и
указал, что доводы защиты нельзя признать
обоснованными.
Автор статьи вступил в
дело на данной стадии, осуществляя защиту К.
в последующих надзорных инстанциях.
По
данному уголовному делу также были
привлечены к уголовной ответственности и
осуждены С., П. и П-н.
Согласно приговору,
К., С., П. и П-н совершили изнасилование
потерпевшей М., т.е. половое сношение с
применением насилия и угроз его применения
группой лиц, соединенные с угрозой
убийством или причинением тяжкого вреда
здоровью, а также совершили иные действия
сексуального характера с применением к
потерпевшей насилия или угрозой его
применения, соединенное с угрозой
убийством или причинением тяжкого вреда
здоровью, группой лиц при обстоятельствах,
указанных в описательной части
приговора.
В обоснование вывода о
доказанности вины К. в совершении
изнасилования и иных развратных действий в
отношении потерпевшей М., суд сослался на
выводы судебно-медицинской и биологической
экспертиз. Каких-либо других доказательств
вины К. в инкриминируемом ему преступлении
суд в приговоре не привел.
Тщательное
изучение и анализ материалов уголовного
дела показал, что по целому ряду причин
судебно-медицинская экспертиза,
проведенная потерпевшей М., а также другие
экспертизы, проведенные по данному
уголовному делу и на которые сослался в
приговоре суд как на одно из доказательств
вины К. в совершении инкриминируемого ему
преступления, не могли иметь никакого
доказательственного значения.
Так, в
нарушение ст. 187 УПК РСФСР
судебно-медицинский эксперт не
предупреждался об ответственности за
заведомо ложное заключение по ст. 307 УК РФ и
у него об этом не отбиралась подписка.
В
данном акте заключения было указано, что
эксперт был предупрежден об уголовной
ответственности по ст. 307 УПК РФ. В то же
время указанная статья УПК РФ никакого
отношения к даче заведомо ложного
заключения не имеет. Более того, вообще не
существует такого Кодекса.
Многие
следователи, судьи и, к сожалению, адвокаты
считают, что разницы между двумя этими
Кодексами не существует и речь идет об
одном и том же кодексе. Но они ошибаются, т.к.
производство каждого следственного
действия строго регламентировано именно
УПК РСФСР и никакое производство
следственных действий УПК РФ не
предусмотрено.
Автору могут возразить и
сказать, что УПК РСФСР или УПК РФ - это
просто ошибка или опечатка следователя, и
ничего более. Однако, по мнению автора
статьи, речь в этом случае прежде всего идет
о культуре следствия. Если следователь или
судья не видит разницы между указанными
терминами, то бесполезно ждать от него
профессионального отношения к своим
обязанностям.
Кроме этого,
судебно-медицинскую экспертизу проводила
судебно-медицинский эксперт М.
Она же
участвовала в деле в качестве специалиста
при судебно-медицинском
освидетельствовании потерпевшей М. и
составляла акт судебно-медицинского
освидетельствования, который впоследствии
и был положен в основу заключения
экспертизы.
В то же время, согласно ст. 67
УПК РСФСР, эксперт не может принимать
участие в производстве по делу, если он
участвовал в деле в качестве специалиста,
за исключением случая участия врача -
специалиста в области судебной медицины в
наружном осмотре трупа (ч. 1 п. 3-а ст. 67
УПК).
В связи с тем что указанная
экспертиза проведена с нарушением
уголовно-процессуального закона, лишающим
ее доказательственного значения, суд не
имел права ссылаться в приговоре на нее как
на доказательство по делу.
Кроме этого,
согласно акту судебно-медицинского
освидетельствования потерпевшей М., она
была "направлена на освидетельствование на
основании направления следователя
прокуратуры Эжвинского района от 23.09.99".
Однако данное направление в деле
отсутствовало и было неясно, на каком
основании было проведено
освидетельствование потерпевшей М. Суд
этот вопрос также оставил без внимания.
Еще больше удивил вывод суда, основанный на
заключении судебно-медицинской экспертизы,
связанный с квалификацией действий К. как
"совершение изнасилования и иных действий
сексуального характера с причинением
тяжкого вреда здоровью", т.е. по ст. 131 ч. 2 п.
"в" и ст. 132 ч. 2 п. "в" УК РФ.
В то же время,
как следовало из заключения
судебно-медицинской экспертизы,
потерпевшей М. был причинен легкий вред
здоровью. Поэтому непонятно, на чем был
основан вывод суда о причинении
потерпевшей тяжкого вреда здоровью.
Не
имели никакого доказательственного
значения и заключения
судебно-биологических экспертиз, на
которые также сослался в приговоре суд как
на одно из доказательств вины К.
Так,
согласно постановлению о назначении
указанных экспертиз, а также материалам
уголовного дела, плавки потерпевшей М.,
которые поступили на биологическую
экспертизу для определения наличия или
отсутствия спермы после совершения
изнасилования, были ею добровольно выданы в
помещении Эжвинской ЦРБ. При выемке плавки
не упаковывались.
Согласно протоколу
осмотра вещественных доказательств,
указанные плавки были осмотрены в тот же
день в помещении прокуратуры и упакованы в
бумажный пакет, заклеенный биркой с
подписями только понятых.
Однако на
биологическую экспертизу вещественное
доказательство поступило в другой упаковке
- "свертке из белой бумаги" - и с подписями не
только понятых, но и следователя, бирка
отсутствовала. Где, когда, кем, при каких
обстоятельствах и с какой целью это
вещественное доказательство
переупаковывалось, было неизвестно, и судом
данный вопрос также не исследовался.
Вообще вызывало большое сомнение, что
поступившие на биологическую экспертизу
плавки потерпевшей - именно те плавки,
которые были изъяты у нее в помещении
ЦРБ.
Так, согласно протоколу выемки,
изымались плавки, а на экспертизу поступили
трусы. Размеры пятна на плавках (трусах),
которые должны были исследоваться, в
протоколе изъятия были одни, а в заключении
экспертизы - другие.
Согласно протоколу
осмотра вещественных доказательств, плавки
осматривались 29.09.99, а из исследовательской
части экспертизы следует, что вещественное
доказательство поступило на экспертизу,
осмотренное следователем 30.09.99.
В данном
акте заключения также было указано, что
эксперт был предупрежден об уголовной
ответственности по ст. 307 УК РСФСР. Однако
указанная статья УК РСФСР никакого
отношения к заведомо ложному заключению не
имела и не имеет. Кроме этого, к моменту
проведения данной экспертизы указанный
Уголовный кодекс уже не действовал.
В
материалах дела отсутствовали
постановления и протоколы изъятия образцов
крови и слюны у потерпевшей и обвиняемых, в
том числе и обвиняемого К., что является
грубым нарушением ст. ст. 186, 141 и 142 УПК РСФСР.
В связи с этим было неясно, где, когда, кем и
при каких обстоятельствах изымались
указанные образцы и что за образцы
поступили на исследование и подверглись
исследованию.
Автор статьи отмечает,
что в одном заключении речь шла о двух
судебно-биологических экспертизах. Однако
из заключения было неясно, предупреждался
ли эксперт об уголовной ответственности за
заведомо ложное заключение по обеим
экспертизам или только по одной.
Кроме
этого, составление одного акта экспертизы
по двум проведенным экспертизам является
грубым нарушением Правил производства
судебно-медицинских экспертиз (в ред.
Приказа Минздрава РФ от 05.03.97 N 61) <*>.
--------------------------------
<*> В настоящее
время не действует, т.к. Министерство
юстиции РФ отказало в государственной
регистрации данного Приказа Минздрава
России. Необходимо руководствоваться
"Правилами судебно-медицинского
определения степени тяжести телесных
повреждений" N 1208 от 11.12.78 (письмо Главного
судебно-медицинского эксперта Минздрава РФ
В.В. Томилина за N 28-12/518-01 от 13.11.2001).
В
материалах уголовного дела имелся акт
судебно-биологического исследования N 112 от
27.09.99 мазков с содержимым влагалища и
марлевого тампона с содержимым прямой
кишки потерпевшей М., которые в дальнейшем
были положены в основу выводов
судебно-биологических экспертиз. Однако
защита обратила внимание, что исследование
указанных объектов также было проведено в
нарушение норм УПК РСФСР и вышеуказанных
Правил.
В частности, эксперт не был
вообще предупрежден об уголовной
ответственности за дачу заведомо ложного
заключения.
Исследовательская часть в
акте полностью отсутствовала и поэтому
убедиться в научности и обоснованности, а
следовательно, и в правильности вывода
эксперта ни суду, ни сторонам не
представлялось возможным.
Данные
исследования проводились на основании
направления судебно-медицинского эксперта.
Однако такое направление в материалах дела
также отсутствовало.
В итоге следует
отметить, что в соответствии с ч. 3 ст. 69 УПК
РСФСР доказательства, полученные с
нарушением закона, признаются не имеющими
юридической силы и не могут быть положены в
основу обвинения, а также использоваться
для доказывания обстоятельств по делу.
Все приведенные нарушения, которые были
обнаружены защитой в уголовном деле К.,
стали впоследствии основанием для отмены
приговора и направления дела на новое
судебное рассмотрение <*>.
--------------------------------
<*> Архив
Верховного Суда РФ за 2001 г. Дело N
3-Д01-11.
Приведенный пример показывает
характерные ошибки, которые очень часто
допускаются органами следствия и судами
при расследовании уголовных дел.
Однако
справедливости ради следует отметить, что
данные ошибки со стороны следствия и суда
стали возможны также и в результате
непрофессионального отношения адвокатов
(защитников) к своим обязанностям.
Следует отметить, что такие случаи
неединичны. В указанной статье автор
приводит целый ряд примеров (по делу А.
автор выступал седьмым по счету адвокатом),
где адвокаты не обращали внимания на все те
нарушения, допущенные следственными
органами и судами, которые впоследствии
служили основанием для отмены приговора.
В то же время анализ многих дел показывает,
что существуют определенные принципы
(методы), которыми должны руководствоваться
адвокаты (защитники) при работе с судебными
экспертизами по уголовным делам.
Поэтому первым этапом оценки заключения
эксперта является его научная
достоверность, т.е. установление
соответствия фактов действительности.
Существуют два способа оценки научной
достоверности заключения эксперта, которые
должны сочетаться: 1) анализ условий и
методов проведенных исследований и 2)
сопоставление выводов экспертов с другими
доказательствами, содержащими сведения о
предмете исследования, т.е. анализ
заключения эксперта в частной системе
доказательств.
При анализе этих двух
способов существенное значение имеет
выяснение следующих вопросов:
1.
Компетентны ли эксперты?
Подавляющее
большинство судебных экспертиз РФ
проводится в настоящее время специально
подготовленными экспертами - сотрудниками
государственных учреждений судебной
экспертизы. В иных случаях вопрос о
компетентности эксперта требует
специального разрешения.
В связи с этим
адвокату при изучении заключения
экспертизы необходимо в первую очередь
обращать внимание на компетентность
эксперта. Эти данные адвокат может
почерпнуть из вводной части заключения.
Приведу один из примеров из своей
практики.
С. был осужден по ч. 2 ст. 108 УК
РСФСР к 5 годам лишения свободы с отбыванием
наказания в колонии общего режима.
Определением судебной коллегии по
уголовным делам областного суда приговор
по делу С. был оставлен без изменения.
С.
признан виновным в том, что 10 августа 1994
года, находясь в состоянии алкогольного
опьянения, в процессе возникшей с
потерпевшим Г. ссоры на почве личных
неприязненных отношений умышленно нанес
удары руками и ногами в различные части
тела потерпевшего, причинив ему
субдуральную гематому височно-теменной
области, относящуюся к тяжким телесным
повреждениям, а также легкие телесные
повреждения в виде ссадин и кровоподтеков
на лице и подмышечной области справа, что
привело к смерти потерпевшего.
В основу
обвинительного приговора суд положил
заключение судебно-медицинской экспертизы.
При этом суд в приговоре указал, что
"компетентность и обоснованность эксперта
К. и его заключение у суда сомнений не
вызывает".
В надзорной жалобе автор
статьи поставил под сомнение это
утверждение суда и указал, что суд не учел,
что К. судмедэкспертом не является и
никогда им не был, а являлся всего-навсего
хирургом Чагодощенской ЦРБ. Указанное
обстоятельство, по мнению защиты, имело
важное значение, т.к. судебно-медицинская
экспертиза, проведенная К., имела целый ряд
недостатков и не могла ответить на
поставленные следствием вопросы.
Надзорные инстанции согласились с мнением
защиты, и приговор по делу С. был отменен,
дело было направлено на новое судебное
рассмотрение, и впоследствии по делу
вынесен оправдательный приговор <*>.
--------------------------------
<*> Архив
Вологодского областного суда за 1996 г. Дело N
44-у-114.
Другая разновидность
некомпетентности эксперта вытекает еще и
из неправомерных вопросов к эксперту, когда
тот не только неправомочен отвечать на
данный вопрос, но
