Из практики международного коммерческого арбитражного суда при тпп рф
семейным и уголовным делам).
--------------------------------
<*> См.: Розенберг
М.Г. Международный договор и иностранное
право в практике Международного
коммерческого арбитражного суда. М.: Статут,
2000. С. 69.
В своей практике МКАС исходил из
того, что коллизионная норма Основ 1991 года
(ст. 166) может быть использована только в
отношении тех сделок, которые были
совершены начиная с 3 августа 1992 года (то
есть с даты введения в действие Основ на
территории РФ). Соответственно к сделкам,
заключенным до этой даты, подлежит
применению ранее действовавшая
коллизионная норма (ст. 566 ГК РСФСР 1964 года),
предусматривавшая определение прав и
обязанностей сторон по закону места
совершения сделки. Так, при разрешении
спора по иску российской организации к
алжирской фирме, предъявленного из
контракта, заключенного сторонами 2 мая 1991
года, применимым было признано на основании
ст. 566 ГК РСФСР 1964 года алжирское право,
поскольку сделка была совершена в Алжире
(дело N 211/1998, решение от 7 октября 1999 года)
<*>. При рассмотрении иска итальянской
фирмы к российской организации (дело N 343/1996,
решение от 8 февраля 1999 года) <**> истец
считал, что к отношениям сторон в
соответствии с Основами 1991 года подлежит
применению итальянское право как право
страны продавца. Учитывая, что спор возник
из контракта, заключенного сторонами в 1989
году в Москве, МКАС, применив ст. 566 ГК РСФСР
1964 года, признал, что отношения сторон
регулируются российским правом. Поскольку
истцом был пропущен 3-годичный срок исковой
давности в отношении требования об уплате
банковских процентов, на что ссылался
ответчик, в этой части в иске было отказано.
На основании коллизионных норм Конвенции
СНГ 1993 года и Соглашения СНГ 1992 года было, в
частности, определено применимое право при
рассмотрении спора между российской и
узбекской организациями (дело N 288/1997,
решение от 18 декабря 1998 года) <***>.
--------------------------------
<*> См.: Третейский
суд. 2001. N 2. С. 50 - 52.
<**> См.: Там же. С. 45 -
47.
<***> См.: Арбитражная практика... за
1998 г. С. 238 - 243.
Используя коллизионные
нормы российского законодательства, МКАС в
ряде случаев признавал применимым к
отношениям сторон по заключенным ими
контрактам иностранное право. Из числа
споров, разрешенных МКАС в последнее время,
можно отметить, например, следующие: между
российской организацией и индийской фирмой
(дело N 96/2000, решение от 14 мая 2001 года) -
применимым признано индийское право; между
германской и английской фирмами (дело N
419/1995, решение от 17 июля 2001 года) - германское
право; между итальянской фирмой и
российской организацией (дело N 198/2000,
решение от 30 июля 2001 года) - итальянское. При
наличии соглашения сторон о применимом
праве МКАС руководствовался им даже при его
неординарности. Например, при рассмотрении
спора между итальянской фирмой и
российской организацией (дело N 54/2000,
решение от 15 мая 2001 года) в соответствии с
соглашением сторон было применено
английское право. В этом споре, возникшем из
договора на продажу акций российской
организации, который был признан ничтожным
российским государственным арбитражным
судом в соответствии с нормами российского
права, имущественные последствия этого
факта для отношений сторон были определены
МКАС на основании предписаний английского
права.
Подходы к определению действия
соответствующих норм материального права
во времени. В практике МКАС этот вопрос
возникал многократно применительно к
Венской конвенции 1980 года, Основам
гражданского законодательства 1991 года,
Гражданскому кодексу РФ и ГК РСФСР 1964 года.
От его решения в ряде случаев зависела
вообще возможность реализации
предъявленного требования либо размер
удовлетворения. МКАС исходил из того, что
решать его необходимо в точном
соответствии с предписаниями конкретных
нормативных актов, имея в виду существующие
расхождения в их содержании.
МКАС
учитывал, что в отличие от ГК РФ (ст. 5
Вводных законов к части первой и части
второй), нормы которого подлежат применению
не только к обязательственным отношениям,
возникшим после введения в действие
соответствующей части ГК РФ, но и к правам и
обязанностям, которые возникают с ее
вступлением в силу, для применения Венской
конвенции (ст. 100) необходимо, чтобы на дату
заключения контракта соответствующие
государства (государство) были ее
участниками. В приводившемся выше решении
МКАС по спору между итальянской фирмой и
российской организацией (от 8 февраля 1999
года по делу N 343/1996) факт признания
применимым российского права повлек вывод
о том, что отношения сторон по данному
контракту не подпадают под сферу действия
Венской конвенции 1980 года, поскольку Россия
на дату заключения контракта в ней не
участвовала (Италия участвует в этой
Конвенции с 1 января 1988 года).
В
отношении ряда споров из контрактов
международной купли - продажи, в которых
продавцами выступали фирмы из стран,
которые на дату заключения этих контрактов
не являлись участниками Венской конвенции
1980 года, МКАС признавал неприменимыми к
отношениям сторон ее положения, хотя на
дату предъявления иска или рассмотрения
спора они таковыми уже были. Например, по
спорам: между бельгийской фирмой и
российской организацией (дело N 243/1998,
решение от 28 мая 1999 года); между польской и
российской организациями (дело N 331/1996,
решение от 9 сентября 1998 года) <1>. Между
тем следует учитывать, что коль скоро
признавалось применимым к контракту сторон
право государства, которое на дату
заключения контракта являлось участником
данной Конвенции, в силу ее предписаний (п. 1
"b" ст. 1) Конвенция по общему правилу
применялась к отношениям сторон. Например,
по спорам: между российской и узбекской
организациями (дело N 288/1997, решение от 18
декабря 1998 года) <2>; между российской
организацией и кипрской фирмой (дело N 55/1998,
решение от 10 июня 1999 года) <3>; между
английской фирмой и российской
организацией (дело N 406/1998, решение от 6 июня
2000 года) <4>; между российской
организацией и индийской фирмой (дело N
238/1998, решение от 7 июня 1999 года) <5>.
--------------------------------
<1> См.: Арбитражная
практика... за 1998 г. С. 152 - 156.
<2> См.: Там
же. С. 238 - 243.
<3> См.: ЭЖ - Юрист. 2001. N 17. С.
8.
<4> См.: Там же. 2001. N 20. С. 8.
<5>
См.: Там же. 2000. N 52. С. 8.
При применении
российского законодательства наглядно
видно значение четкого определения
действия соответствующих норм
материального права на примере требований
о взыскании процентов годовых при
просрочке должника по денежному
обязательству. Учитывая, что право на
получение процентов возникает по мере
наступления просрочки (то есть за каждый
день), МКАС при удовлетворении таких
требований использовал нормы российского
законодательства, действовавшие в
соответствующий период просрочки. За
просрочку, имевшую место до 3 августа 1992
года (до даты введения в действие Основ 1991
года), начисление процентов производилось
на основании предписаний ч. 1 ст. 226 ГК РСФСР
1964 года (по ставке три процента годовых), за
период с 3 августа 1992 года до 1 января 1995 года
- на основании п. 3 ст. 66 и ч. 2 п. 3 ст. 133 Основ
1991 года (пять процентов годовых плюс
проценты, взимаемые за пользование чужими
средствами, в размере средней ставки
банковского процента, существующей в месте
нахождения кредитора) и с 1 января 1995 года - в
соответствии с предписаниями ст. 395 ГК РФ (в
размере учетной ставки банковского
процента - ставки рефинансирования в месте
нахождения кредитора). Например, по спорам:
между швейцарской фирмой и российской
организацией из договора комиссии (дело N
424/1995, решение от 23 января 1997 года) <*>,
между российской организацией и германской
фирмой из контракта международной купли -
продажи (дело N 250/1994, решение от 23 ноября 1998
года) <**>.
--------------------------------
<*>
См.: Арбитражная практика за 1996 - 1997 гг. С. 153 -
157.
<**> См.: Арбитражная практика... за
1998 г. С. 227 - 231.
При применении иностранного
права возникали аналогичные вопросы:
имеется, в частности, в виду то
обстоятельство, что и в иностранное
законодательство вносятся изменения, в
отношении которых при разрешении спора
необходимо установить их действие во
времени. Например, при рассмотрении спора
между болгарской и российской
организациями (дело N 229/1996, решение от 5 июня
1997 года) <*> МКАС установил, что в
болгарское законодательство, которое было
признано применимым для его разрешения,
неоднократно вносились изменения по
вопросу, подлежавшему решению (о снижении
размера неустойки). Оценив их и учитывая
международно - правовую практику,
выраженную в документе УНИДРУА "Принципы
международных коммерческих договоров",
МКАС вынес решение, отметив его юридическую
возможность и справедливость. Разрешая
спор между российской организацией и
индийской фирмой, МКАС, признав применимым
индийское право, при вынесении решения
руководствовался положениями индийского
закона о продаже товаров 1930 года с
последующими его изменениями и
дополнениями (дело N 265/1997, решение от 23 марта
1999 года) <**>.
--------------------------------
<*> См.: Арбитражная практика за 1996 - 1997 гг.
С. 209 - 211.
<**> Информацию об этом
решении см.: Розенберг М.Г. Международный
договор и иностранное право. С. 155 -
161.
Действительны ли заключенные
российскими организациями
внешнеэкономические сделки, к которым
применимо иностранное материальное право,
если при их совершении, изменении или
прекращении соглашением сторон не были
соблюдены требования российского
законодательства к их форме. В практике
МКАС этот вопрос возникал неоднократно.
Руководствуясь ст. 162 ГК РФ, МКАС неизменно
исходил из того, что ее положения носят
строго императивный характер и,
соответственно, независимо от места
совершения российским субъектом права
такой сделки она подчинена в отношении ее
формы требованиям российского
законодательства, которые
распространяются как на заключение
внешнеэкономической сделки, так и на ее
изменение или прекращение соглашением
сторон. Например, решением от 28 мая 1999 года
по делу N 243/1998 по иску бельгийской фирмы к
российской организации было признано
несостоявшимся соглашение сторон об
изменении условий контракта, отношения по
которому регулировались бельгийским
правом, учитывая, что изменение не было
оформлено в письменной форме. При
разрешении спора по делу N 272/1997 (решение от 17
марта 1999 года) <*> не было признано
заключенным мировое соглашение сторон
относительно исполнения контракта, также
подчинявшегося бельгийскому праву, ввиду
непредставления доказательств его
совершения в письменной форме.
--------------------------------
<*> См.: Розенберг
М.Г. Международный договор и иностранное
право. С. 139 - 148.
В отношении формы
договоров международной купли - продажи
товаров, регулируемых Венской конвенцией
1980 года, допускающей их заключение в любой
форме, в том числе и устной (с доказыванием
свидетельскими показаниями), необходимо
учитывать, что эта Конвенция действует для
России с оговоркой об обязательности
соблюдения письменной формы контракта, его
изменения или прекращения соглашением
сторон, когда коммерческое предприятие
(место основной деятельности) одной из
сторон находится в России или другом
государстве, сделавшем аналогичную
оговорку. Например, при разрешении спора
между германской фирмой и российской
организацией (дело N 516/1996, решение от 2
августа 1999 года) <*> МКАС
руководствовался предписаниями
российского законодательства по этому
вопросу. При определении того, соблюдены ли
требования российского законодательства в
отношении формы внешнеэкономической
сделки, в практике МКАС учитывались правила
п. 2 ст. 434 ГК РФ, устанавливающие порядок
заключения договора в письменной форме. Это
означает допустимость их заключения путем
обмена документами посредством любых видов
связи, позволяющих достоверно установить,
что документ исходит от стороны по
договору. К их числу относится и обмен
документами по факсу, являющемуся одним из
видов электронной связи, что нашло,
например, отражение в решении МКАС от 10 июня
1999 года по делу N 55/1998 по иску российской
организации к кипрской фирме <**>.
--------------------------------
<*> См.: ЭЖ - Юрист.
2000. N 52. С. 8.
<**> См.: Там же. 2001. N 17. С.
8.
Общий принцип свободы договора, из
которого исходит Венская конвенция 1980 года,
влечет за собой признание практически
почти всех ее норм диспозитивными и
соответственно признание приоритета
условий договора в отношении положений
Конвенции. Таков же подход применительно к
соотношению специальных условий договора и
международных документов, на которые в
договоре сделана общая ссылка, и к принятой
международной практике их толкования. При
рассмотрении ряда споров МКАС исходил из
этой посылки. Так, в решении от 18 февраля 1998
года по делу N 243/1996 <*> МКАС не принял во
внимание ссылку ответчика (германской
фирмы) на ст. 38 Венской конвенции 1980 года,
допускающую отложение осмотра товара
покупателем, учитывая, что контракт сторон
предусматривал сдачу - приемку товара на
заводе продавца (российской организации) и
акт о такой сдаче - приемке был сторонами
подписан. При разрешении спора между
российской организацией и индийской фирмой
(дело N 385/1998, решение от 18 октября 1999 года)
<**> по контракту, в отношении которого
была признана применимой Венская конвенция
1980 года, не было принято во внимание правило
Инкотермс (хотя в контракте имелась общая
ссылка на этот документ) применительно к
базисному условию СИФ по вопросу, иначе
решенному в специальном положении
контракта. Отвергнут был и аргумент
ответчика о недействительности этого
специального положения контракта в связи с
его противоречием международной практике и
нормам права (это специальное положение
предусматривало обязанность продавца
вернуть покупателю стоимость товара в
случае его непоступления на таможенную
территорию России в течение 180 дней с даты
осуществления платежа за него). И при
разрешении другого спора между российской
организацией и индийской фирмой (дело N
238/1998, решение от 7 июня 1999 года) <***> было
признано действительным вопреки
возражениям ответчика исключительное
(эксклюзивное) условие контракта сторон,
предусматривавшее перевозку всего товара,
проданного по контракту, одной партией на
судне, зафрахтованном специально для его
перевозки. Отказ от его исполнения,
мотивированный продавцом тем, что это
условие исключает возможность перевозки на
судне иных товаров, но не одноименного для
других получателей, был квалифицирован в
качестве существенного нарушения
контракта (ст. 25 Конвенции), дававшего
покупателю право расторгнуть контракт.
--------------------------------
<*>
