Соотношение международного публичного и международного частного права (журнал российского права, n 6, 2001)
И МЕЖДУНАРОДНОГО ЧАСТНОГО ПРАВА (ПРОБЛЕМЫ
СИСТЕМНОЙ
ПРИНАДЛЕЖНОСТИ И
СТРУКТУРНОГО СТАТУСА) <*>
Л.П.
АНУФРИЕВА
Ануфриева Людмила Петровна -
кандидат юридических наук, доцент МГЮА.
--------------------------------
<*> Статья вторая. В
первой статье Л.П. Ануфриевой,
опубликованной в N 5 журнала (2001 г.),
рассматривались понятия "международное",
"публичное" и "частное" (право).
В науке
права проблема соотношения и связи между
системами международного и национального
права удостоена достаточного внимания.
Гораздо в меньшей степени разрабатывался
вопрос о взаимодействии самих национально -
правовых систем, которое, бесспорно,
является одним из существенных звеньев
более общего явления взаимодействия в
праве <*> - между системами
международного и внутригосударственного
права. Говоря о подобном взаимодействии,
следует подразумевать под национальным
правом не целостную, однородную и единую (то
есть одну) систему права, а множественность
разнородных и разнообразных национальных
правовых систем.
--------------------------------
<*> Подробнее об этом см.: Рубанов А.А.
Теоретические основы международного
взаимодействия национальных правовых
систем. М., 1984.
Нельзя сказать, что в
правовой доктрине СССР, а затем и
Российской Федерации большое место
занимало изучение сложных и тонких нюансов
именно взаимодействия международного
публичного и международного частного
права, хотя в целом, что касается
сопоставления международного и
внутригосударственного права, доктрина
откликалась весьма часто и широко <*>. В
числе авторов, обратившихся к проблеме
соотношения именно МПП и МЧП в специальных
монографических исследованиях, следует
прежде всего упомянуть В.Г. Храбскова, а
также Р.А. Мюллерсона. Значительное место
данной проблеме отведено в коллективной
монографии "Международное частное право:
современные проблемы" <**>, несколько
разделов которой, затрагивающих ряд
аспектов соотношения МПП и МЧП, написаны
М.М. Богуславским, что позволяет и его
отнести к исследователям, предметно
занимавшимся рассмотрением этого
направления.
--------------------------------
<*>
Исчерпывающий перечень соответствующих
публикаций прошедших десятилетий с трудом
поддается воспроизведению и обозрению. Вот
хотя бы некоторые: Блищенко И.П.
Международное и внутригосударственное
право. М.: Госюриздат, 1960; Буткевич В.Г.
Соотношение внутригосударственного и
международного права. Киев, 1981; Миронов Н.В.
Советское законодательство и
международное право. М.: Международные
отношения, 1968; Он же. Международное право:
нормы и их юридическая сила. М.: Юридическая
литература, 1980; Мюллерсон Р.А. Соотношение
международного и национального права. М.,
1982; Усенко Е.Т. Теоретические проблемы
соотношения международного и
внутригосударственного права // Советский
ежегодник международного права. 1977. М., 1979, -
не считая новейших работ по этой
проблематике.
<**> См.: Храбсков В.Г.
Проблемы соотношения международного
публичного и международного частного права
// Советский ежегодник международного
права. 1977. М., 1979. С. 117 - 124; Mullerson R.A. Public and Private
International Law // Coexistence. Martinus Nijhoff Publischers, Dordrecht.
Netherlands, 1987. P. 77 - 84, а также глава "Соотношение
международного публичного, международного
частного и национального права" в
вышеупомянутой монографии.
В.Г. Храбсков -
один из немногих, кто подверг серьезным
сомнениям правильность трактовки
международного частного права как отрасли
внутреннего права, регулирующей отношения
гражданско - правового характера <*>.
Однако до сих пор он не получил со стороны
"цивилистов" аргументированного ответа,
несмотря на то, что многие из его упреков в
адрес односторонности и пробельности
"гражданско - правовой" концепции МЧП
остаются актуальными до настоящего
времени. В то же время недосказанность
окончательных выводов по поставленным
вопросам не позволяет отнести его к
приверженцам тех или иных однозначно
сформулированных четких позиций. Не
случайно подобная незавершенность и,
главное, несовершенство основных
постулатов во взглядах на МЧП побуждали
правоведов искать варианты конструкций, в
большей мере соответствующих его природе и
приемлемых для практики реализации
международного общения, что, собственно,
продолжается и поныне.
--------------------------------
<*> См.: Храбсков В.Г.
Указ. соч. См. также: Храбсков В.Г. О
концепции "гражданско - правового характера
отношений" в международном частном праве и
некоторых дискуссионных вопросах
хозяйственного права // Государство и право.
1997. N 12.
В известной степени недочеты
"гражданско - правовой" школы МЧП попытался
снять Р.А. Мюллерсон, предложив дефиницию
объекта как отношений "невластного
характера". Не считая международное частное
право "интегрированной" в единое целое
системой норм (по терминологии автора -
"целостной системой права"), а квалифицируя
его как полисистемный нормативный
комплекс, регулирующий международные
отношения невластного характера
коллизионным (отсылочным) способом и
включающий нормы, имеющие свой источник в
национальном праве различных государств и
в международном публичном праве <1>, Р.А.
Мюллерсон не разделяет точку зрения о том,
что каждое государство имеет свое
международное частное право <2>. Отмечая,
что гомогенная группа общественных
отношений регулируется нормами различных
правовых систем, которые не образуют
какой-либо единой системы или подсистемы
права, автор акцентирует внимание на том,
что последние взаимодействуют между собой
в процессе регулирования международных
отношений невластного характера,
представляющих собой объект регулирования
МЧП, и считает, что необходимо изучать
взаимодействие указанных частей различных
правовых систем <3>. Ученый говорит о
взаимодействии частей правовых систем, то
есть соответствующих норм. Однако
специфические механизмы, которые
юридически обеспечивали бы такое
соотношение и взаимодействие, не
обозначены и не раскрыты. К тому же нельзя
не обратить внимание, что в рассуждениях
исследователя произошла некоторая подмена
понятий: с точки зрения философов <4>,
суть заключается в противопоставлении
целостности отдельных систем и системных
комплексов как второго объектного вида, то
есть такого предмета для изучения, который
представляет собой нематериальные системы
и свойственные им закономерности как
таковые, а системы взаимодействия между
различными разнокачественными объектами.
Иными словами, системные комплексы в
представлениях философов образуются не
путем включения в них разнокачественных
объектов - отдельных частей различных
материальных систем, обладающих каждая
сама по себе внутренней целостностью, а
являют собой взаимодействие, которое
существует между такими
разнокачественными объектами, связанными
особым образом. В силу этого, благодаря
формальной логике, МЧП, если оно
квалифицируется как "системный комплекс"
("полисистемный комплекс"), должно было бы
пониматься как форма взаимодействия двух
целостных систем материального мира -
национального права и международного
права, - как особый вид правовой связи между
ними. Однако об этом ни одна из авторских
формулировок даже не упоминает. Напротив,
все последующие утверждения убеждают в
обратном - сам полисистемный комплекс
мыслится как соответствующая (хотя и не
единая) система материального мира: "МЧП как
объективно существующий полисистемный
комплекс включает коллизионные и
отсылочные нормы, содержащиеся в
национальном праве и в международных
договорах, а также нормы материального
права, имеющие свой источник как в
международных договорах, так и в
национальном праве государств и
применяемые в результате указаний
коллизионной или отсылочной нормы для
регулирования международных отношений
невластного характера" <5>. Таким образом,
взгляд данного правоведа на МЧП как на
полисистемный комплекс означает, что
последний вбирает в себя международно -
правовые и национально - правовые нормы. В
то же время использование категории
"комплекс" неизбежно влечет за собой
презумпцию присутствия в нем сложных
составов, причем соединения не только
разнохарактерных норм, но и объектов
регулирования - разнокачественных
общественных отношений: и международно -
правовых (властных), и цивилистических
(невластных), подпадающих под сферу
юрисдикции государств. Однако повсюду в
рассуждениях, обосновывающих МЧП как
"полисистемный комплекс", рефреном звучит
тезис об однородности регулируемых
общественных отношений - о невластном их
характере. В итоге "комплекс" и с этой точки
зрения перестает быть таковым, а
конструкция не может быть квалифицирована
ни просто как "комплекс", ни как "системный
комплекс", адекватный апробированным
философской наукой представлениям о нем.
--------------------------------
<1> См.: Мюллерсон
Р.А. Соотношение международного и
национального права. М., 1982. С. 124; Mullerson R.A. Public
and Private International Law. P. 77 - 84.
<2> См.: Mullerson
R.A. Op. cit, P. 83.
<3> Ibid. P. 83.
<4> Речь
идет о тезисах советских философов о том,
что, во-первых, имеется разнообразие
материальных систем и, во-вторых, что такое
разнообразие может быть разбито по крайней
мере на два основных "объектных" типа:
целостные системы и системные комплексы. Во
втором случае предметом изучения являются
не столько сами материальные системы и их
закономерности, сколько системы
взаимодействия, существующие между
различными разнокачественными объектами,
связанными необходимым образом (см.:
Кузьмин В.П. Принцип системности в теории и
методологии К. Маркса. М., 1980. С. 250 - 251).
Доказанность того, что международное право
и внутригосударственное право
представляют собой разные по качествам
объекты, для правовой науки фактически
всего мира не вызывает сомнений. Используя
выводы философской науки, а также
наблюдения теоретиков права, Р.А. Мюллерсон
попытался аргументировать, что МЧП можно
квалифицировать как "полисистемный
комплекс": "Нам представляется, что одним из
таких полисистемных комплексов как раз и
является МЧП, возникающее в результате
взаимодействия определенных частей
национально - правовых систем как между
собой, так и с определенной частью
международного публичного права при
регулировании международных отношений
невластного характера. Эти части,
образующие в результате такого
взаимодействия полисистемный комплекс, тем
самым не исключаются из соответствующих
национально - правовых систем или из
международного публичного права (из
соответствующих отраслей национального
права и международного публичного права).
Нормы права, как и многие другие явления
объективного мира, могут одновременно
являться частями (элементами) различных
систем" (Мюллерсон Р.А. Соотношение
международного и национального права... С.
120).
<5> Указ. соч. С. 124, а также 121 -
123.
Оценивая в доктринальном отношении
состояние российской науки в особом
вопросе соотношения МПП и МЧП,
представляется принципиально важным
остановиться на определенном витке ее
развития, который связан с исследованием
роли, значения и правовой природы
коллизионных норм, являющих собой основу и
главный инструмент международного
частного права. Последние два - три
десятилетия отмечены тем, что коллизионные
нормы получили относительно новое
освещение в нашей литературе.
Ныне
взгляд на национальное и международное
право характеризуется прежде всего
утверждением их однопорядковости, хотя и
имеющей внутреннюю специфику как систем
права (не считая отдельных анахронизмов,
проявляющихся в отрицании у международного
права не только системности, но и качества
права вообще) <*>, которым присуща прежде
всего нормативность, а также
согласованность составляющих элементов.
Более того, предметное внимание
специалистов привлек весьма специфический
объект - правовое взаимодействие этих
систем не с точки зрения фактологического
соприкосновения национального и
международного права, а именно как систем
права. В результате возникла совершенно
новая постановка вопроса об этих
отношениях как об особом целостном объекте
исследования, именуемом "международные
межправовые отношения", разработку
которого в нашей литературе впервые
осуществил А.А. Рубанов <**>.
--------------------------------
<*> См., напр.: Brierly
J.-L. Regles generales du droit de la paix // Recueil des cours. T. 58. P. 28,
34; Lukic R. Uvod u pravo. Beograd, 1966. S. 353.
<**> См.:
Рубанов А.А. Вопросы теории международных
межправовых отношений // Советское
государство и право. 1991, N 10. С. 98 - 105.
В
основу "международных межправовых
отношений" положена концепция отражения
правовыми системами друг друга в процессе
регуляции соответствующих общественных
отношений. "Важно помнить, - подчеркивает
А.А. Рубанов, - что отражение одной правовой
системой других происходит в то же время,
когда она регулирует общественные
отношения. Эта последняя регламентация - ее
основное назначение. Осуществляя свою
главную цель, то есть регулируя
общественные отношения, правовая система
одновременно отражает и существование
других правовых систем. Потому такое
отражение имеет не абстрактно -
теоретический, а практический характер. Оно
выражается в том, что другие правовые
системы наделяются некоторой ролью в
регулировании отношений, возникающих в
первой правовой системе, а входящим в них
нормам придается юридическое значение.
Таким образом, к механизму правового
регулирования отношений подключаются
правовые нормы, входящие в иные правовые
системы; к национальному механизму - с одной
стороны, нормы права других стран, с другой -
нормы международного права; к механизму
правовой регламентации межгосударственных
отношений - нормы внутригосударственного
права" <*>. Что касается реального эффекта
"придания юридического значения" нормам
другой правовой системы, автор полагает,
что оно заключается в применении "чужой"
правовой нормы в рамках данной правовой
системы, и усматривает в этом одну из
фактических форм взаимодействия систем.
При подобном подходе к взаимодействию
правовых систем "объектом регулирования,
осуществляемого с подключением норм другой
правовой системы, являются отношения
особого вида: они входят в предмет
регламентирующей системы, но одновременно
соприкасаются с иными системами отношений,
имеющимися в мире" <**>.
--------------------------------
<*> Рубанов А.А.
Указ. соч. С. 102.
<**> Там же. С.
103.
Скрупулезный анализ взаимоотношений
между правовыми системами, включая и
систему международного права, на основе
аксиомы, что все присутствующие на
международной арене правовые системы
представляют собой право и отражаются в
таком качестве другими правовыми
системами, приводит автора к следующим
выводам. Во-первых, природу международного
межправового отношения составляет
способность одной правовой системы
отражать другую, с воспроизведением при
этом явления в его реальном виде со всеми
присущими ему свойствами.
