"Практика международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2005 г." (сост. М.Г. Розенберг) ("Статут", 2006)

ВОЛС в течение одного года.
По мнению истца, договор является смешанным договором, содержащим элементы договора займа и аренды, что соответствует п. 3 ст. 421 ГК РФ.
Истец отмечает в исковом заявлении, что по окончании первого года аренды обязательство истца по возврату ответчику суммы целевого финансирования считается прекращенным надлежащим исполнением, что соответствует п. 1 ст. 408 ГК РФ. При продлении договора на следующий календарный год из договора возникали лишь обязательства сторон по аренде ВОЛС, поскольку ответчик не осуществлял больше финансирования истца, но продолжал пользоваться ВОЛС.
Несмотря на то что договором не предусмотрен размер арендной платы за пользование ВОЛС, а также порядок, условия и сроки ее уплаты, истец, основываясь на п. 3 ст. 424 и ст. 606 ГК РФ, считает, что годовой размер арендной платы, подлежащий уплате ответчиком, может быть определен из условий договора и составляет сумму, равную сумме финансирования ответчиком строительства и пусконаладочных работ.
Учитывая, что обязательство истца по возврату суммы финансирования прекращается в последний день первого срока аренды ВОЛС, истекшего 13 июля 2002 г., требование ответчика о возврате суммы финансирования засчитывается в счет требования истца об уплате арендной платы за один год аренды ВОЛС в последний день срока аренды, следовательно, срок уплаты арендной платы при аренде ВОЛС в периоды с 14 июля 2002 г. по 13 июля 2003 г. и с 14 июля 2003 г. по 13 июля 2004 г. наступает в последний день срока аренды каждого из указанных периодов, т.е. 13 июля 2003 г. и 13 июля 2004 г.
Поскольку срок и порядок внесения арендной платы договором не были определены, стороны по этим вопросам, по мнению истца, должны руководствоваться п. 1 и 2 ст. 614 ГК РФ.
Обязательство ответчика уплатить арендную плату возникает в момент заключения договора, действовавшего между сторонами с 14 июля 2002 г. по 13 июля 2003 г., т.е. 14 июля 2002 г., и подлежит исполнению в момент окончания срока аренды - 13 июля 2003 г. Аналогичное обязательство ответчика из договора, действовавшего с 14 июля 2003 г. по 13 июля 2004 г., подлежит исполнению с 13 июля 2004 г. Таким образом, в соответствии с п. 1 ст. 614 ГК РФ ответчик считается просрочившим исполнение обязательства по уплате арендной платы соответственно 14 июля 2003 г. и 14 июля 2004 г.
Учитывая, что средняя ставка по краткосрочным кредитам, предоставленным кредитными организациями в долларах США по состоянию на май 2004 г. составляет 7,7%, истец исчислил сумму процентов годовых за пользование чужими денежными средствами.
Истец просит взыскать с ответчика сумму арендной платы за пользование ВОЛС за 2 года, проценты за пользование чужими денежными средствами, а также возместить расходы истца по уплате им арбитражного сбора и по оказанию ему юридической помощи по рассмотрению дела.
11 апреля 2005 г. в МКАС поступило возражение ответчика на исковое заявление (далее - отзыв).
В отзыве ответчик указывает на отсутствие компетенции МКАС по разрешению данного дела исходя из того, что согласованная сторонами в п. 9.2 договора арбитражная оговорка сформулирована в сокращенной по сравнению с рекомендуемой Регламентом формой арбитражного соглашения, и это, по мнению ответчика, свидетельствует о намерении сторон реализовать право на обращение в МКАС не во всех случаях, предусматриваемых типовой арбитражной оговоркой, а лишь в случае нарушения непосредственно договорных обязательств.
В пользу его довода, считает ответчик, свидетельствует и тот факт, что слово "спор" употреблено в п. 9 договора в единственном числе, т.е. стороны имели в виду возможность рассмотрения в МКАС одного спора, непосредственно относящегося к предмету договора, а не других возможных споров, "возникающих из него или в связи с ним".
Пункт 1.3 договора, касающийся возможной будущей аренды ВОЛС, включен в предмет договора о целевом финансировании и строительстве ВОЛС лишь опосредствованно и содержит только намерение сторон заключить на определенных условиях в будущем договор аренды. Условие этого пункта может быть реализовано только в случае исполнения договора, и, следовательно, спор по обстоятельствам, указанным в нем, будет производным спором, "возникшим из договора и в связи с ним", но не спором по договору, тем более что именно формулировка "возникшие из договора или в связи с ним" отсутствует в арбитражной оговорке договора, которая сокращена по сравнению с типовой арбитражной оговоркой.
Ссылаясь на заявление истца, что условия договора в части финансирования, строительства и пусконаладочных работ ВОЛС выполнены сторонами в полном объеме, ответчик делает вывод, что между сторонами отсутствует спор по непосредственному предмету договора, на который, по его мнению, только и распространяется имеющаяся в п. 9 договора арбитражная оговорка.
Ответчик указывает также, что на споры по соглашению о намерениях, отраженному в ряде пунктов договора, в том числе в п. 1.3, 5.1, 5.2, 5.3, сокращенная арбитражная оговорка не распространяется.
В отзыве ответчик приводит обоснование того, что ссылки истца в исковом заявлении на пункты договора относятся не к предмету или исполнению договора, а лишь к соглашению о намерениях, содержащемуся в договоре.
Ответчик считает, что на споры, разногласия или требования, возникающие не из договора, а лишь в связи с ним, каковым является дело по данному иску, в том числе касающиеся исполнения, нарушения или действительности договора, в силу сокращенной редакции арбитражной оговорки в п. 9.2 договора компетенция МКАС не распространяется.
Он возражает против заявления истца о том, что договор является смешанным договором, содержащим элементы договоров займа и аренды. В этой связи он указывает, что в п. 1.1 договора отмечено, что предметом договора является целевое финансирование строительства и пусконаладочных работ ВОЛС, а в п. 1.3 стороны указали, что после того, как будет создан и введен в эксплуатацию соответствующий объект недвижимого имущества - ВОЛС, истец передает ответчику в аренду оптическую кабельную систему (далее - ОКС), которую стороны в момент подписания договора предполагали указать в приложении N 1 к договору.
Ответчик подчеркивает, что ВОЛС является недвижимым имуществом, а ОКС, помимо ВОЛС, включает также разнообразное движимое имущество, а именно: коммутационное оборудование, приборы для тестирования кабельных систем и пр. Он не согласен с утверждением истца, что ответчик принимает в аренду ВОЛС, поскольку в аренду сдается ОКС.
Считая, что из п. 1.1 договора следует, что ответчик на долевых началах и в целевом порядке финансирует строительство линии связи, а п. 1.3 договора отражает намерение сторон в будущем заключить договор аренды ОКС, ответчик делает вывод, что п. 1.1 и 1.3 имеют в виду разные объекты, а не один, как утверждает истец.
Ответчик не согласен также и с утверждением истца, что договор представляет собой мену займа на аренду, поскольку по договору мены каждая из сторон обязуется передать в собственность другой стороне товар, тогда как обязательства по договорам займа и аренды не являются товаром и не могут быть переданы в собственность.
Ответчик исходит из того, что договор, из которого возник спор, представляет собой договор долевого инвестирования строительства, который хотя и не предусмотрен ГК РФ, но имеет право на существование согласно п. 2 ст. 421 ГК РФ. Осуществляя целевое финансирование, ответчик считает, что он выступает в качестве инвестора и имеет намерение впоследствии владеть и пользоваться создаваемым объектом, а истец выполняет функции соинвестора и заказчика строительства.
Основываясь на Федеральном законе от 25 февраля 1999 г. N 39-ФЗ "Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений", ответчик заключает, что он произвел капитальные вложения в форме целевого финансирования по договору и сочетал функции инвестора и пользователя капитальных вложений, а истец - функции инвестора и заказчика. В связи с этим он считает неправомерным утверждение истца о сдаче ВОЛС в аренду ответчику, поскольку ответчик фактически является одним из совладельцев ВОЛС.
Финансирование осуществлялось с целью создать определенную вещь, и в силу п. 1 ст. 218 ГК РФ "право собственности на новую вещь, созданную лицом для себя, приобретается этим лицом". Ответчик не заявлял об отказе от права собственности, следовательно, обладает этим правом.
В отзыве ответчик констатирует, что при подписании договора истец еще не создал вещь, не приобрел на нее прав собственности, поэтому и не мог сдавать ее в аренду. В этой связи п. 5 договора "Предоставление имущества в аренду" является лишь соглашением сторон о намерении заключить договор аренды ОКС в будущем.
Договор аренды может быть заключен задолго до фактической передачи вещи, но все же не ранее чем у арендодателя по такому договору возникнет право собственности на вещь, сдаваемую в аренду.
В силу большой протяженности ВОЛС прочно связана с землей, поэтому, по мнению ответчика, ВОЛС является разновидностью недвижимого имущества, определяемого в п. 1 ст. 130 ГК РФ и в абз. 3 ст. 1 Федерального закона от 21 июля 1997 г. N 122-ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним". Пункт 1 ст. 8 Федерального закона от 7 июля 2003 г. N 126-ФЗ "О связи" также относит линейно-кабельные сооружения связи, каковыми являются ВОЛС, к недвижимому имуществу, а Постановление Правительства Российской Федерации от 11 февраля 2005 г. N 68 утверждает Положение об особенностях государственной регистрации права собственности и других вещных прав на линейно-кабельные сооружения связи.
Ответчик указывает также, что в нарушение п. 2 ст. 651 ГК РФ, даже если считать, что положения п. 5 договора являются условиями договора аренды, а не соглашением о намерениях, истец не принял мер по государственной регистрации собственности.
Из вышеизложенного ответчик делает вывод, что элементы договора аренды отсутствуют в заключенном договоре не только по содержательным основаниям, но и по формальным - в силу отсутствия государственной регистрации прав собственности и договора аренды на линейно-кабельные связи.
Отсутствие существенных условий договора займа в договоре ответчик подтверждает ссылкой на п. 1 ст. 807 ГК РФ, на выделение ответчиком при оплате по договору суммы НДС, поскольку имело место целевое финансирование, а не заем (заемные денежные средства НДС не облагаются).
В тексте договора не говорится, что истец обязуется возвратить такую же сумму, как это предусмотрено в п. 1 ст. 807 ГК РФ, в договоре отсутствует условие о сроке займа, стороны не воспользовались положениями п. 1 ст. 810 ГК РФ, отсутствуют какие-либо данные о выплате истцом ответчику процентов, которые он должен был бы выплатить по договору займа в силу п. 1 ст. 809 ГК РФ.
На основании изложенного, руководствуясь ст. 9, 130, 218, 236, 421, 424, 608, 651 и 807 ГК РФ, ст. 1, 4 и 6 Федерального закона от 25 февраля 1999 г. N 39-ФЗ "Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений", ст. 8 Федерального закона от 7 июля 2003 г. N 126-ФЗ "О связи", Положением об особенностях государственной регистрации права собственности и других вещных прав на линейно-кабельные сооружения связи, утвержденным Постановлением Правительства Российской Федерации от 11 февраля 2005 г. N 68, ответчик просит МКАС принять решение об отсутствии компетенции МКАС и отразить этот вопрос в решении по существу спора, истцу в иске отказать, возложить на истца возмещение понесенных ответчиком расходов, связанных с защитой своих интересов через юридических представителей.
В заседании 12 апреля 2004 г. представитель истца подтвердил компетенцию МКАС по разрешению возникшего между сторонами спора, повторив доводы, изложенные в исковом заявлении.
Представитель ответчика не согласился с позицией истца относительно компетенции МКАС по разрешению данного спора, сославшись на аргументы, изложенные им в отзыве на иск. Отвечая на вопросы арбитров, он заявил, что не считает рекомендованную МКАС арбитражную оговорку императивной нормой, но стороны намеренно сузили ее содержание, имея в виду, что в МКАС будут передаваться споры непосредственно из заключаемого договора.
Представитель истца в своем выступлении повторил исковые требования и просил взыскать с ответчика в рублях суммы, соответствующие исчисленным им в долларах США стоимости арендной платы за пользование ВОЛС, процентов за пользование чужими денежными средствами по ставке 7,7%, расходов истца по оказанию юридической помощи по данному делу, и возместить ему расходы по уплате арбитражного сбора.
Отвечая на вопросы арбитров, представитель истца сообщил, что истец был заказчиком ВОЛС, строительство которой осуществлялось привлекаемыми на основании договоров другими организациями. Он не рассматривает ВОЛС как недвижимое имущество и поэтому не считает, что созданный объект подлежит государственной регистрации.
Представитель истца пояснил также, что в договоре отсутствует термин "арендная плата", но в приложении N 1 к договору указана сумма стоимости финансирования ответчиком строительства ВОЛС, включая НДС, погашенная истцом сдачей ответчику ВОЛС в аренду. В отношении НДС он сообщил, что в договорах с другими организациями на проектирование, строительство ВОЛС предусматривалась оплата с начислением НДС; зеркально НДС был включен и в текст рассматриваемого договора. Было также подчеркнуто, что договор свидетельствует о правомочиях ответчика только как арендатора, характерных признаков для признания ответчика собственником в договоре нет.
Представитель ответчика в своем выступлении повторил аргументы, изложенные в его отзыве на иск, и утверждал, что ответчик рассматривал ВОЛС как недвижимое имущество, подлежащее государственной регистрации, которое не было зарегистрировано истцом. Он подчеркнул, что ответчик является инвестором и долевым собственником ВОЛС, повторил доводы отзыва об отсутствии элементов договоров займа и аренды, обратил внимание состава арбитража на поздний срок выставления истцом счетов к оплате за аренду имущества.
По мнению ответчика, стороны заключили лишь соглашение о намерении заключить договор аренды, а термин "аренда" употреблен в целях будущего договора. Ответчик полагал себя собственником финансированного им ВОЛС на основании ст. 1 Закона РФ "Об инвестиционной деятельности в РФ".
Представитель ответчика подчеркнул, что п. 1.3 договора касается будущих взаимоотношений сторон после изготовления оптико-кабельной системы (ОКС), а не ВОЛС. Он считал, что законодательство не запрещает возмещение денежного долга путем оказания услуг, производства работ и т.д. Денежные средства, переданные истцу, по мнению ответчика, не были ему возвращены, ответчик пользовался ВОЛС в счет процентов, которые должны были бы начисляться при