"Переводчик в российском уголовном судопроизводстве: Монография" (Кузнецов О.Ю.) ("Издательство МПИ ФСБ России", 2006)

ФЕДЕРАЛЬНАЯ СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
МОСКОВСКИЙ ПОГРАНИЧНЫЙ ИНСТИТУТ
ПЕРЕВОДЧИК В РОССИЙСКОМ УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
МОНОГРАФИЯ
О.Ю. КУЗНЕЦОВ
Об авторе
Олег Юрьевич Кузнецов
Родился в г. Туле в 1971 году.
После окончания в 1988 году средней школы поступил на исторический факультет Тульского государственного педагогического института им. Л.Н. Толстого. Там же начал свою трудовую деятельность в должности инструктора студенческого клуба профкома студентов. В 1991 году был вынужден перевестись в Орловский государственный университет, исторический факультет которого закончил в 1992 году.
В 1992 - 1996 гг. работал в различных образовательных учреждениях, затем - Комитете по культуре и историческому наследию администрации г. Тулы. Одновременно обучался в аспирантуре Курского государственного педагогического университета по специальности "Отечественная история", по окончании которой в 1996 году защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата исторических наук.
В 1997 - 2000 гг. работал в Государственном военно-историческом и природном музее-заповеднике "Куликово поле" сначала в должности ведущего научного сотрудника, а затем - ученого секретаря.
С 2001 года полностью посвятил себя научно-педагогической деятельности в высшей школе, преподавая в должности доцента в Тульском государственном университете и Международном юридическом институте при Министерстве юстиции Российской Федерации, последний из которых окончил с отличием в 2004 году.
С 2006 года преподает в Московском пограничном институте ФСБ России.
Автор более 70 научных работ и публикаций (в т.ч. 1 монографии, 5 научно-популярных брошюр, 8 статей в центральных научных журналах РАН и аккредитованных при ВАК РФ) по истории России, культурологии и охране культурного наследия, конституционному, административному, уголовному праву и процессу России, международному гуманитарному праву и праву международных отношений.
Специалист в области военной истории, археологии и исторической географии России, правоохранительной деятельности и уголовной юстиции, правового регулирования межнациональных и этноконфессиональных отношений, а также в сфере защиты прав, свобод и законных интересов граждан.
Рецензенты:
Мирзоев Г.Б. - доктор юридических наук, профессор, ректор Российской Академии адвокатуры, заслуженный юрист РФ, почетный работник юстиции России, почетный адвокат России;
Сергеев В.И. - доктор юридических наук, профессор, профессор Московского гуманитарно-экономического института, почетный адвокат России;
Фролкин Н.П. - кафедра уголовно-правовых дисциплин Московского пограничного института ФСБ России (начальник кафедры - кандидат юридических наук, доцент, полковник юстиции).
ВВЕДЕНИЕ
Объективной реальностью нашего времени является интернационализация преступности на территории России, одним из последствий борьбы с которой стало привлечение к уголовной ответственности значительного числа лиц, не владеющих русским языком - государственным языком Российской Федерации и официальным языком судопроизводства на ее территории. Ранее, еще 10 лет назад, этот вопрос не стоял столь остро, однако произошедшие за это время социально-экономические и геополитические трансформации создали в России питательную среду для бурного роста транснациональной преступности. В основу этого процесса легли в первую очередь активные миграционные потоки на постсоветском пространстве (главным образом из бывших республик Союза ССР, а ныне - независимых стран СНГ, на территорию России), вызвавшие приток в центральные области Российской Федерации значительного числа криминальных элементов, избравших эти относительно экономически стабильные регионы местом своего преступного промысла.
Преступность мигрантов, не являющихся этническими носителями русского языка (как внутрироссийская, так и международная), сегодня представляет серьезную угрозу общественной безопасности нашей страны, отличаясь устойчивым ростом как общего числа преступлений (в первую очередь тяжелых), так и постоянным увеличением их доли среди всех зарегистрированных противоправных деяний. Если в 1999 г. общая доля лиц, нуждавшихся в помощи переводчика при осуществлении против них уголовного преследования, среди осужденных преступников составляла 2,1% <1>, то в первом полугодии 2003 г. этот показатель вырос уже до 7,5% <2> (фактически, каждое тринадцатое уголовное дело в России возбуждается в отношении лиц, не говорящих или плохо говорящих по-русски). Эти статистические данные, на наш взгляд, убедительно свидетельствуют о том, что в последние несколько лет резко - в несколько раз - возросла потребность отечественных правоохранительных органов в получении квалифицированной лингвистической помощи переводчиков при осуществлении ими уголовного правосудия, что лишний раз подтверждает актуальность нашего исследования <3>.
--------------------------------
<1> См.: Криминология: Учебник для вузов. Изд. 2-е. М.: НОРМА-ИНФРА-М, 2001. С. 803.
<2> Деятельность национально-культурных объединений и практика реализации государственной национальной политики в Москве: Материалы научно-практического семинара (2 - 3 июля 2003). М.: Московский дом национальностей, 2004. С. 24.
<3> Говоря об участии переводчиков в уголовном судопроизводстве, мы имеем в виду только переводчиков-лингвистов, но никак не специалистов в области сурдоперевода для глухонемых людей, процессуальная деятельность которых строится на принципиально иных профессиональных началах, кардинально отличающихся от правил организации межкультурного и межнационального общения.
Последние 15 лет своей новейшей истории Россия находится на пути кардинального реформирования всей государственно-политической системы, выразившегося не только в изменении формы государства и политического режима, но и в смене парадигмы правовой системы страны. Принятие в 1993 году новой Конституции РФ, ориентированной на общепризнанные гуманитарные ценности и стандарты, появление новых видов нормативных правовых актов (федеральных конституционных законов, указов Президента РФ, постановлений Конституционного Суда РФ), признание нашей страной приоритета ратифицированных норм международного права над отечественными законоположениями не могли не оказать своего влияния на принципы и юридическое содержание процессуального права России. Одним из результатов глубинной правовой модернизации Российского государства стало появление совокупности во многом новых по содержанию отраслевых процессуальных законов, свое место среди которых занял и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, введенный в действие с 1 июля 2002 г. <4>. От предшествовавшего ему аналогичного советского процессуального закона его отличает ярко выраженное гуманитарное и даже гуманистическое начало <5> (если этот термин вообще применим к законодательному акту, регламентирующему порядок организации уголовной репрессии), отразившееся в признании приоритета обеспечения и защиты индивидуальных прав человека над всеми прочими задачами уголовного судопроизводства. Одним из таких гуманитарных прав является право человека на свободный выбор языка общения, которое в рамках разбирательства по делу, если субъектом является лицо, не владеющее языком судопроизводства, законодательно призван гарантировать переводчик. Появление совокупности качественно новых источников его правосубъектности как участника уголовного процесса, существенно изменяющих базовые начала его вовлеченности в процедуры предварительного расследования и судебного производства по уголовным делам, которые пока еще не стали предметом научного анализа отечественных ученых-процессуалистов, позволяющих принципиально по-новому - на началах статусного равноправия и процессуального взаимодействия - организовать сотрудничество переводчиков и органов дознания, следствия, прокуратуры, а также суда, предопределяет научную новизну нашей работы. Тем более что в современной России личность, согласно букве Постановления Конституционного Суда РФ от 3 мая 1995 г. N 4-П, "в ее взаимоотношениях с государством выступает не как объект государственной деятельности, а как равноправный субъект..." <6>, чего в советское время объективно не существовало.
--------------------------------
<4> См.: О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: Федеральный закон от 22 ноября 2001 г. N 177-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации (далее - СЗ РФ). 2001. N 52 (ч. I). Ст. 4924.
<5> См. подробнее: Прокофьева С.М. Концепция гуманизации уголовного судопроизводства. СПб.: С.-Петербургский университет МВД России, 2002.
<6> См.: Дело о проверке конституционности статей 220.1 и 220.2 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.А. Аветяна (Постановление Конституционного Суда от 3 мая 1995 г. N 4-П) // СЗ РФ. 1995. N 19. Ст. 1764; Вестник Конституционного Суда Российской Федерации (далее - ВКС РФ). 1995. N 2 - 3.
В нашей монографии, в частности, впервые в теории отечественной науки уголовного процесса комплексно систематизированы и изучены международно-правовые источники юридического статуса переводчика в различных процедурах уголовного правосудия, включая судебную практику Европейского суда по правам человека, юрисдикция которого, как известно, распространяется и на территорию России. Кроме того, участие переводчика в уголовном судопроизводстве рассматривается нами с двух точек зрения - процессуальной и профессиональной: с позиции субъекта уголовно-процессуальных правоотношений, наделенного соответствующим статусом, и с позиции субъекта гражданско-процессуальных отношений, осуществляющего в реализации следственных и судебных действий профессиональную деятельность, обусловленную договорными отношениями между ним и тем или иным правоохранительным органом, что также является новым словом в российской юриспруденции. Чтобы провести грань между этими двумя сторонами вовлеченности переводчика в разбирательство по делам с участием или в отношении лиц, не владеющих языком судопроизводства, нам пришлось на основе имеющихся международных и российских стандартов профессиональной подготовки данной категории специалистов разработать систему квалификационных требований к уровню лингвистических познаний и социализации личности потенциальных кандидатов на роль переводчика с тем, чтобы представить сотрудникам органов предварительного расследования формализованную методику оценки их знаний и субъективных черт до назначения их к участию в производстве по делу (она является авторским ноу-хау, безвозмездно предоставляемым автором всем заинтересованным органам, службам и подразделениям правоохранительных органов).
Объектом нашего исследования в изменившихся условиях правового регулирования организации и осуществления уголовного судопроизводства будут являться обновленные правила и порядок осуществления правосудия по делам в отношении или с участием лиц, не владеющих языком судопроизводства, в качестве которого в соответствии с ч. 1 ст. 10 Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации" от 23 октября (31 декабря) 1996 г. N 1-ФКЗ (в редакции Федерального конституционного закона от 15 декабря 2001 г. N 5-ФКЗ, от 4 июля 2003 г. N 3-ФКЗ) <7> и ч. 1 ст. 18 УПК РФ может использоваться или русский язык - государственный язык России, или один из государственных языков республик в ее составе, получивших такой статус вследствие нормативного закрепления или в Конституции РФ, или в региональных конституциях этих субъектов Российской Федерации. Поэтому мы должны особо акцентировать внимание на следующем обстоятельстве: сегодня на территории России в качестве языков уголовного судопроизводства институционально не могут, а поэтому и не должны использоваться какие-либо региональные языки, языки национальных меньшинств, наречия и диалекты этнических групп и субэтносов, не имеющие конституционного закрепления статуса государственного языка.
--------------------------------
<7> СЗ РФ. 1997. N 1. Ст. 1; 2001. N 51. Ст. 4825; 2003. N 27 (ч. I). Ст. 2698.
Предметом нашего изучения является непосредственно сам процессуальный статус переводчика (его правосубъектность как участника уголовного судопроизводства), а также его деятельность в рамках правосудия по уголовным делам во всем многообразии ее форм, задач и достигаемых результатов. Причем исследуются они не только в контексте нормативных предписаний отраслевого процессуального закона, но и с учетом проведенного анализа законоположений иных отраслей права (гуманитарного, гражданского, трудового, международного публичного), корпоративных правовых обычаев профессионального сообщества переводчиков, а также с привлечением результатов изучения отечественной и международной судебной практики <8>, анализа итогов анкетирования сотрудников следственных подразделений органов внутренних дел и Госнаркоконтроля России и опросов переводчиков, оказывающих им содействие в борьбе с интернациональной преступностью.
--------------------------------
<8> Поскольку анализу совокупности нормативных правовых источников процессуального статуса переводчика, а также материалов судебной практики, оказывающих влияние на содержание его правосубъектности в уголовном процессе, будет посвящен отдельный параграф нашей монографии, то во введении мы не будем характеризовать их.
Переводчик является специфическим участником уголовного судопроизводства, характеризовать которого следует с двух точек зрения. С одной стороны, он будет рассматриваться нами как предельно формализованный субъект уголовного процесса, обладающий имманентным набором прав и обязанностей, которые он обязан исполнять в силу предписаний законодательства. Однако, с другой стороны, нельзя не остановиться на изучении и осмыслении комплекса субъективных характеристик личности переводчика, без выявления и определения которых представляется весьма сложной его способность исполнять процессуальные функции. Поэтому далее мы будем говорить о переводчике в двух его ипостасях: или как о "модели" с присущим ей процессуальным статусом, или как о личности с набором субъективных черт, способных оказать влияние на ход и результаты процессуальной деятельности. Таким образом, мы можем говорить о комплексном характере выполненного нами исследования, которое, хотелось бы надеяться, будет иметь не только теоретическое, но и прикладное значение.
Эмпирическую базу нашей работы составляют материалы 200 уголовных дел с участием лиц, не владеющих языком судопроизводства, приговоры по которым вступили в законную силу, из архивов судов Московской, Орловской, Рязанской и Тульской областей, результаты анкетирования 300 следователей органов внутренних дел и управлений Госнаркоконтроля России из Орловской и Тульской областей, опрос 30 переводчиков, постоянно оказывающих содействие правоохранительным органам