Постановление Пятого арбитражного апелляционного суда от 25.08.2014 по делу n А51-8805/2014. Оставить без изменения решение, а апелляционную жалобу - без удовлетворения (п.1 ст.269 АПК)

в ведомственной структуре расходов бюджета, имеющие право распределять бюджетные ассигнования и лимиты бюджетных обязательств между подведомственными распорядителями и (или) получателями бюджетных средств, если иное не установлено настоящим Кодексом.

Согласно пункту 5.71 Положения о Федеральной таможенной службе, утвержденного Постановлением Правительства Российской Федерации от 16.09.2013 № 809, ФТС осуществляет функции главного распорядителя и получателя средств федерального бюджета, предусмотренных на содержание Службы и реализацию возложенных на нее функций.

Таким образом, надлежащим ответчиком по настоящему делу является Российская Федерация в лице уполномоченного органа - ФТС России.

Принимая во внимание, что истцом в заявлении поименован надлежащий ответчик, и в рассмотрении дела принимал участие представитель ФТС, которая, в свою очередь, уполномочена на представление интересов РФ по данному спору, коллегия полагает, что некорректное указание судом первой инстанции на ФТС (вместо РФ в лице ФТС) в качестве ответчика не привело к принятию незаконного судебного акта и не является в силу части 4 статьи 270 АПК РФ безусловным  основанием для отмены решения суда и перехода для рассмотрения дела по правилам, установленным для рассмотрения дела в арбитражном суде первой инстанции.

Из совокупного толкования статей 15, 1064 и 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что возложение на должника обязанности по возмещению убытков возможно лишь при наличии совокупности условий для применения ответственности, предусмотренных законом: лицо, требующее возмещения убытков, должно доказать противоправность действий государственного органа, его вину, наличие и размер понесенных убытков, причинную связь между правонарушением и убытками.

Каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений (часть 1 статьи 65 АПК РФ).

Исковые требования мотивированы нарушением условий хранения изъятого товара, что повлекло возникновение у истца убытков.

При рассмотрении настоящего спора и проверке обстоятельств причинения истцу убытков судом установлен факт ареста и передачи принадлежащих истцу товаров на ответственное хранение 05.10.2012 на основании соответствующего решения таможенного органа об отказе в выпуске товаров. Пятым арбитражным апелляционным судом 05.07.2013 отменено постановление Владивостокской таможни от 21.01.2013 по делу об административном правонарушении №10702000-1066/2012 о привлечении Общества к административной ответственности. Судебный акт вступил в силу 05.07.2013, следовательно, с указанного дня уже не действовало предписание таможенного органа о принудительном нахождении товара на складе, и собственник, то есть ООО «ТРЛ Холдинг», мог его забрать.

Далее, 30.09.2013 таможенным органом составлен Акт об истечении сроков востребования товаров № 04-4-47/21, согласно которому срок востребования товаров, изъятых (хранящихся) на основании протокола об изъятии (аресте) товаров, транспортных средств и иных вещей от 05.10.2012 по делу об административном правонарушении № 10702000-1066/2013 истек 02.09.2013. Таможенный орган 30.09.2013 уведомил Общество об истечении сроков востребования товаров. Общество 30.10.2013 подало декларацию на спорный товар, который был выпущен 01.11.2013.

Таким образом, как верно установлено судом, товар хранился на складе с 05.10.2012 по 01.11.2013, то есть почти 13 месяцев, из которых в течение почти 4 месяцев (с 05.07.2013 по 30.10.2013) после отмены постановления по делу об административном правонарушении и по причине невостребованности истцом. Также следует отметить, что товар был снят с ответственного хранения 02.09.2013, а ДТ была подана декларантом только 30.10.2013, следовательно, с 02.09.2013 по 30.10.2013 действия, направленные на выпуск товара, истцом не осуществлялись.

Из положений статей 16, 1064, 1069 ГК РФ следует, что лицо, требующее возмещения, в том числе, должно доказать, что принимало все зависящие от него меры для предотвращения (уменьшения) убытков.

Учитывая указанные обстоятельства, коллегия полагает, что длительность хранения товара обусловлена, в том числе, бездействием самого истца по непринятию мер для выпуска товара, в связи с чем вина таможенного органа в снижении товарных качеств не может быть признана объективно доказанной, в то время как в бездействии истца усматривается наличие вины. В данном случае образование убытков является результатом коммерческой деятельности истца и его бездействия в отношении имущества, риски в связи с которыми не могут быть в полном объеме возложены на государственный орган.

Суд считает необоснованной ссылку истца на Инструкцию о порядке хранения изъятых вещей и документов, имеющих значение доказательств по делам об административных правонарушениях, утвержденную приказом ФТС России от 18.12.2006 № 1339, и Порядок действий должностных лиц таможенных органов при совершении операций с товарами, предельные сроки хранения (востребования) которых истекли, утвержденный приказом ФТС России от 20.07.2012 № 1471, ФТС России, поскольку данными правовыми актами регулируется порядок хранения товаров после снятия ареста, невостребованных собственниками, с целью дальнейшей их передачи в установленном порядке в собственность государства. Однако ни один из них не устанавливает запрета для собственника на обращение за своим имуществом.

Кроме того коллегия, принимая выводы  суда первой инстанции, признает недоказанным размер предъявленных истцом убытков.

Основанием для исчисления стоимости затрат на восстановление поврежденного имущества послужили отчет об оценке от 03.10.2013 № 363 и заключение  эксперта от 30.09.2013 № 363/1. Оценив указанные документы по критериям относимости, достаточности и соответствия требованиям закона, суд не установил оснований для признания их надлежащими доказательствами по делу в силу следующего.

Из  содержания акта осмотра контейнера от 26.09.2013, составленного для проведения экспертизы, следует, что таможенный орган о проведенном осмотре не был уведомлен об осмотре товара, для составления акта его представитель не приглашался. Согласно акту оценки и заключению эксперта № 363/1  количество хранящегося в контейнере товара определено товароведом на основании представленных ему истцом товарораспорядительных документов, однако подсчет поименованных в акте заготовок экспертом не проводился. Приложенные к заключению фотоматериалы свидетельствуют о том, что товар в контейнере хранился навалом, в тюках, поэтому также свидетельствуют о том, что при составлении акта и проведении исследования товар не рассортировывался, подсчет изделий не производился. Доказательств того, что для проведения экспертизы экспертом проведено исследование всех заготовок в количестве 2129 штук либо отобрано для исследования определенное количество конкретных образцов каждого вида продукции, в деле отсутствуют, из акта указанное не следует.

Согласно отчету об оценке от 03.10.2013 № 363 и  заключению эксперта № 363/1, изделия не рассортировывались по наличию на них дефектов различных видов, то есть отсутствует информация о том, какое количество изделий имеет следы плесени, какое - следы ржавчины и так далее. По мнению коллегии, используемая экспертами формулировка «некоторые образцы» приводит к невозможности точного определения суммы затрат на восстановление товара, из чего вывод о невозможности использования по прямому назначению всех представленных на экспертизу изделий не обоснован.

Эксперт в отчете № 363/1 установил, что представленные на экспертизу изделия не являются готовыми, так как не соответствуют требованиям ГОСТ 10581-91 «Изделия швейные. Маркировка, упаковка, транспортирование и хранение», ГСТ 31307-2005 «Белье постельное. Общие технические условия», следовательно, положения указанных нормативных актов к объектам оценки не применимы. При этом, решая поставленную задачу – определить характер повреждений изделий, по результатам проведенного исследования эксперт пришел к выводу о том, что изделия хранились в контейнере, в котором не соблюдались температурный режим и относительная влажность воздуха, при этом сведения на основании каких данных сделан вывод эксперта не указаны, притом, что при проведении исследования им использовались исключительно рулетка и фотокамера, замеры температуры и влажности воздуха которыми произведены быть не могли. В отчете также не указано, при каких именно климатических условиях подлежал хранению товар, притом, что требования ГОСТ к нему, как было установлено экспертом ранее, не применимы.

Таким образом, вывод эксперта о несоблюдении условий хранения товара является не достоверным, документально и исследовательски не подкрепленным.

Также коллегия критически относится к выводу эксперта о том, что представленные на экспертизу изделия не могут использоваться в дальнейшем по прямому назначению, поскольку из отчета не следует, какое именно количество образцов является дефектным и ввиду каких процессов (плесень, ржавчина, нарушение внутренней структуры материала и т.д.). При этом, следуя логике эксперта, если «некоторые образцы» (формулировка заключения) утратили потребительскую ценность, то иные образцы, не вошедшие в это количество, могли вообще не иметь повреждений либо иметь незначительное ухудшение внешнего товарного вида, не требующего значительных затрат на подработку. При этом установлению экспертом подлежало конкретное количество изделий сниженного качества и процент износа изделий.

Вывод эксперта о полной утрате товаром потребительских свойств полностью воспринят при проведении оценки рыночной стоимости затрат на восстановление в отчете № 363, в результате чего оценщиком определялись именно затраты общества, необходимые для полного воспроизводства (замещения) объекта оценки, в которые экспертом включены затраты на приобретение товара, транспортные и складские расходы, удельные косвенные издержки.

Ввиду некорректности положенного в основу оценки вывода о некондикционности всего объема изделий сам отчет об оценке также нельзя признать достоверным, поскольку затраты общества на восстановление потребительских свойств части товара, длительное хранение которого привело к незначительному ухудшению внешнего вида, могли быть сокращены, например, за счет комплекса влажно-тепловой обработки изделий для придания им товарного вида с учетом ее особенностей для различных материалов, а не покупки аналогичных изделий.

Тем самым, по мнению суда, эксперт не доказал, что дефекты постельных принадлежностей являются неустранимыми, либо не могут быть устранены без несоразмерных их стоимости затрат времени, либо материальные свойства конкретных изделий исключают возможность приведения их в состояние, удовлетворяющее потребительскому спросу, либо качественное ухудшение товара препятствует его реализации по сниженным ценам.

Таким образом, истец не доказал реальный размер имущественного ущерба и его невозможно определить при отсутствии со стороны истца направленных на уменьшение убытков действий, объективно необходимых для устранения дефектов изделий с учетом обычно применяемого способа их устранения.

Кроме того, из  отчета об оценке от 03.10.2013 № 363 следует, что эксперт отказался от использования сравнительного и доходного подходов оценки, отдав предпочтение затратному. При определении стоимости товара использованы данные о стоимости товара, представленные заказчиком (истцом) на основании коносамента и инвойса. При этом, отказавшись от сравнительного метода оценки, эксперт тем не менее определил соответствие представленных в инвойсе цен рыночным в Китае на основании сравнительного метода оценки, определив стоимость постельных изделий  на основании данных сети Интернет на одном сайте.

Между тем, указанный сайт не позволяет определить аналог, с которым сравнивался оцениваемый товар, а содержит информацию об общем ассортименте, предлагаемых к продаже товаров, при этом непосредственно на страницах сайтов отсутствует ценовая информация о товаре, указанном экспертом, в заключении. Ценовая информация по различным категориям товаров, расположенная на вышеперечисленных сайтах актуализирована на момент её посещения, при том, что информация о стоимости товара и об ассортименте товаров постоянно обновляется. Указания на документальное  подтверждение среднерыночной цены (прейскуранты цен, прайс-листы) экспертное заключение не содержит.

К экспертному заключению не приложены достаточные материалы, на основании которых эксперт делал свои выводы о соответствии цены, по которой истцом приобретен товар, рыночным ценам в Китае и которые могли бы подтвердить и проиллюстрировать исследование экспертов: запросы в коммерческие фирмы, ответы от продавцов аналогичной продукции, распечатки с сайтов информационной сети Интернет, поскольку, по мнению суда, данные единственного интернет-магазина  достоверной информацией не является.

Кроме того экспертом при определении соответствия закупной цены товара и рыночной стоимости в заключении использовалась стоимость готовых постельных принадлежностей, указанная на сайте, что не соответствует надлежащему выбор аналогов и сравнению именно товаров - аналогов по элементам сравнения.

Таким образом, вывод эксперта об адекватности цены приобретенного истцом товара нельзя признать верным, а потому использование ее при определении рыночной стоимости затрат на восстановление товара является неправильным.

Исходя из изложенного, суд пришел к обоснованному выводу о том, что положенные в основание исковых требований отчет эксперта от 03.10.2013 № 363 и заключение от 30.09.2013 № 363/1 не подтверждают размер предъявленных к взысканию убытков и не могут быть признаны в качестве надлежащих доказательств размера убытков.

Апелляционным судом учтена правовая позиция, выработанная в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 06.09.2011 № 2929/11. В данном постановлении Высший Арбитражный Суд Российской Федерации разъяснил, что объективная сложность доказывания убытков и их размера, равно как и причинно-следственной связи, не должна снижать уровень правовой защищенности участников гражданских правоотношений при необоснованном посягательстве на их права.

Однако сложившаяся правоприменительная практика не отменяет закрепленную в статье 65 АПК РФ обязанность лица, обратившегося в суд, доказать обоснованность предъявленных им требований.

Из конституционных принципов состязательности и равноправия сторон и связанного с ними принципа диспозитивности следует, что процессуальные отношения в арбитражном судопроизводстве возникают, изменяются и прекращаются по инициативе непосредственных участников спорного правоотношения, предусматривая свободу распоряжения лицами, участвующими в деле, принадлежащими им субъективными материальными правами и процессуальными средствами их защиты.

В соответствии с пунктом 10 Постановления Пленума Верховного Суда