О гарантиях уголовно-правовой защиты безопасности личности
Хотя некоторые методы их решения могут
вызвать возражения. Например, отказ от
установления и процедуры "особого
снисхождения" при вынесении обвинительного
вердикта при рассмотрении дела с участием
суда присяжных; ограничение пределов
назначения наказания при установлении
наказания при рассмотрении дела в особом
порядке, установленном ст. 316 УПК (не более
двух третей максимального наказания).
Однако не все преобразования в
установлении ответственности, в системе
наказаний и их применении представляются
безупречными. Ряд нововведений и, в
частности, проблемы декриминализации
привлекли внимание криминалистов и вызвали
неоднозначную оценку изменений в УК РФ
<*>.
--------------------------------
<*> См.:
Игнатов А.Н. Некоторые аспекты
реформирования уголовного
законодательства // Журнал российского
права. 2003. N 9. С. 14 - 31; Кузнецова Н.Ф. Мнение
ученых о реформе УК // Уголовное право. 2004. N 1;
Кудрявцев В.Н., Эминов В.Е. Криминология и
проблемы декриминализации // Журнал
российского права. 2005. N 4. С. 103 - 107; Кузнецов
А., Нуркаева Т. Вопросы уголовно-правовой
охраны здоровья в свете изменений и
дополнений Уголовного кодекса // Уголовное
право. 2004. N 3. С. 38 - 39; Кашепов В.П. Об
особенностях современного
уголовно-правового законотворчества //
Журнал российского права. 2005. N 4. С. 74 -
86.
Отмечая гуманность ряда изменений УК
по отношению к лицам, совершившим
преступления, указанные авторы высказывают
мнение, что принцип гуманизма не должен
превалировать над иными принципами УК и
прежде всего над принципом справедливости.
Реализация принципа гуманизма не должна
противоречить концепции приоритетной
охраны прав и свобод человека,
провозглашенной в ст. 2 УК РФ. Эта охрана
необходима прежде всего законопослушным
гражданам, ставшим жертвами преступлений.
Поэтому вызывает сомнение
декриминализация ряда составов
преступлений, связанных с причинением по
неосторожности вреда средней тяжести, в том
числе и при недобросовестном исполнении
своих обязанностей должностным лицом. Это
касается таких составов, как ч. 3 и 4 ст. 118 УК -
причинение средней тяжести вреда здоровью
по неосторожности и то же деяние,
совершенное вследствие ненадлежащего
исполнения лицом своих профессиональных
обязанностей; ч. 1 ст. 216 УК - нарушение правил
безопасности при ведении горных,
строительных или иных работ, если это
повлекло по неосторожности причинение
тяжкого или средней тяжести вреда здоровью
человека; ч. 1 ст. 219 - аналогичное нарушение
правил пожарной безопасности; ч. 1 ст. 263 и ч. 1
ст. 264 УК - то же при нарушении правил
безопасности движения и эксплуатации
транспорта, а также нарушения правил
дорожного движения.
Последствия
указанных правонарушений равнозначны для
потерпевших стойкой потерей общей
трудоспособности на 30%. И, как правильно
отмечают Н. Кузнецова, А. Кузнецов и Т.
Нуркаева, для потерпевшего безразлично,
потерял ли он здоровье от умышленных либо
неосторожных действий виновного. Известно,
что только на производстве ежегодно
получают травмы около 1,5 млн. человек.
Работодатели не желают тратиться на
создание безопасных условий труда.
Ослабление требований государства в данной
сфере еще более усугубит положение.
Вызывает возражения и трансформация
состава хулиганства, в результате которой
первая часть этого состава
декриминализирована и включена в несколько
преобразованном виде в ст. 115, 116, 167 УК,
устанавливающие ответственность за:
умышленное причинение легкого вреда
здоровью, побои, умышленные уничтожение или
повреждение имущества, считая хулиганством
только грубое нарушение общественного
порядка, выражающее явное неуважение к
обществу, лишь совершенное с применением
оружия или предметов, используемых в
качестве оружия. Таким образом, если
хулиган, грубо нарушая общественный
порядок, применяет оружие, он совершает
преступление против общественной
безопасности, если же он избивает
потерпевшего кулаками, осыпает его
нецензурной бранью, то совершает
преступление против личности, если
хулиганство сопровождается уничтожением
имущества потерпевшего - налицо
преступление против собственности.
Изменение объекта хулиганства привело к
его фактической декриминализации. В
прежней редакции ч. 1 ст. 213 УК до 8 декабря 2003
г. диапазон деяний, предусмотренных этой
нормой, был представлен более объективно и
широко: хулиганством считались действия
(помимо действий, грубо нарушающих
общественный порядок, выражающих явное
неуважение к обществу), сопровождающиеся: а)
применением насилия к гражданам либо
только угрозой применения насилия; б)
уничтожением или повреждением чужого
имущества.
В новой редакции
законодатель необоснованно сузил круг
случаев хулиганства. Такое противоправное
деяние, как хулиганство, в редакции Закона
от 8 декабря 2003 г. может быть
квалифицировано по ч. 1 ст. 213 УК, когда
виновное лицо совершило хулиганство: а) с
применением оружия; б) либо с применением
предметов, используемых в качестве оружия.
Причинение дерзких насильственных
действий без применения оружия может
вызвать только административную
ответственность, и хулиган может сколь
угодно долго продолжать свои
противоправные действия, поскольку в УК РФ
теперь нет повторности.
В 2004 г.
привлечение за хулиганство уменьшилось на
40 тыс. дел. Соответствует ли это уменьшение
действительному состоянию охраны
общественного порядка, покажет время.
Однако изъяны законодательного
регулирования очевидны уже сейчас.
Так,
оправданное стремление к либерализации
Уголовного кодекса в результате
непродуманных решений привело к
декриминализации довольно
распространенного состава преступления
против общественного порядка, создало
условия для безнаказанного посягательства
на безопасность личности.
Перевод этих
деяний в категорию дел частного обвинения,
отказ от публично-правового обвинения еще
более ослабляет защиту пострадавшего от
этого преступления, так как он всегда может
быть принужден к отказу от обвинения
посредством "примирения".
В связи с этим
нельзя не согласиться с мнением
криминологов О.В. Старкова и С.Ф. Милюкова,
считающих, что утверждаемая в российском
уголовном праве диспропорция между
различными видами наказаний и, в частности,
не связанных с изоляцией виновного от
общества, криминологически неоправданные
ограничения в применении наказаний "ставят
суд перед дилеммой отправить осужденного
за решетку или вообще не применять к нему
наказания. Под давлением приверженцев
умиротворения преступников (в том числе и
особо опасных) суды нередко выбирают второй
вариант, чем серьезно ущемляют права и
законные интересы как непосредственно
потерпевших, так и других законопослушных
граждан" <*>.
--------------------------------
<*> Старков О.В., Милюков С.Ф. Наказание:
уголовно-правовой и криминопенологический
анализ. СПб.: Юридический центр Пресс, 2001. С.
81 - 82.
Несвоевременной признается рядом
криминологов дальнейшая либерализация
ответственности несовершеннолетних.
Преступность молодеет, а новеллы Закона от 8
декабря 2003 г. порождают практически
безнаказанность несовершеннолетних
преступников ввиду установления новых
правил применения к ним наказания и
освобождения от него.
В последние годы
внимание историков и теоретиков уголовного
права привлекли ошибки в изменении круга и
объема криминализации, вызванные
поспешностью и недостаточно точной оценкой
криминогенной ситуации. Так, примером
ошибочной декриминализации может служить
имевшее место в 1991 г. исключение из УК РСФСР
1960 г. состава посягательства на личность и
права граждан под видом исполнения
религиозных обрядов. Результатом этой
ошибки явилась активизация деятельности
таких религиозных объединений, как "Белое
братство", "Аум Сенрике" и др. В результате
количество людей, вовлеченных в подобные
объединения, многократно возросло, вырос и
причиненный их физическому и психическому
здоровью ущерб. Поэтому уже в 1993 г.
законодатель был вынужден вновь ввести
уголовную ответственность за организацию
объединений, посягающих на личность и права
граждан. Это деяние предусмотрено и УК РФ 1996
г. (ст. 239).
Убедительный пример ошибочной
фактической декриминализации был связан с
вступлением в действие с 1 июля 2002 г. Кодекса
РФ об административных правонарушениях.
Этим Кодексом были изменены границы
мелкого хищения - в сторону его расширения,
и, соответственно, произошла фактическая
декриминализация части хищений,
признававшихся ранее преступными. В
примечании к ст. 7.27 КоАП указывалось, что
хищение чужого имущества признается
мелким, если стоимость похищенного
имущества не превышает пять МРОТ. Таким
образом, максимальный размер мелкого
хищения был повышен в пять раз. Подобное
положение означало необоснованную
декриминализацию общественно опасных
хищений, которые совершены в отношении
незащищенных категорий граждан
(пенсионеров, инвалидов, низкооплачиваемых
рабочих и служащих, которых в стране
большинство). Спустя четыре месяца, вняв
многочисленным обращениям и протестам
ученых и практиков, средств массовой
информации, законодатель предпринял
попытку исправить допущенную ошибку и в
Федеральном законе от 31 октября 2002 г.
понизил максимальные размеры мелкого
хищения до одного минимального размера
оплаты труда, криминализировав тем самым
хищения в виде кражи, мошенничества,
присвоения и растраты, совершенные на сумму
от одного до пяти МРОТ. Правда, исправив
одну ошибку, законодатель осуществил
весьма спорную широкую криминализацию
преступлений независимо от размеров
похищенного, кражи, мошенничества,
присвоения и растраты, которые совершались
группой или группой лиц по
предварительному сговору, с незаконным
проникновением в помещение или жилище, из
одежды или сумки, то есть при наличии
признаков квалифицированных составов,
предусмотренных ч. 2 - 4 ст. 158, ч. 2 - 3 ст. 159, ч. 2
и 3 ст. 160 УК. Таким образом была проведена
непродуманная криминализация деяний, не
обладающих достаточной для признания
преступлениями степенью общественной
опасности.
Весьма спорные решения
принимались законодателем также при
изменении норм, относящихся к системе
уголовных наказаний (ст. 44 УК о введении
наказания в виде ареста и исключении
конфискации), при определении состояния и
пределов необходимой обороны (ст. 37), при
частичной декриминализации крупного
размера незаконного приобретения,
хранения, перевозки, изготовления и
переработки наркотических средств,
психотропных веществ или их аналогов (ст. 228,
примечание 2); ограничения в назначении
наказаний несовершеннолетним старше
возраста 16 лет и некоторые другие. Многие из
этих решений принимались вопреки
критическому анализу и негативным
прогностическим выводам авторитетных
представителей науки уголовного права.
Таким образом, даже краткий обзор развития
уголовного законодательства в последний
период приводит к выводу, что зачастую
используемый при этом метод проб и ошибок,
нежелание считаться с мнением юридической
науки далеко не всегда позволяют получить
положительные результаты, привести к
устранению известного неблагополучия в
уголовно-правовом законотворчестве. Тем не
менее наличие многих предложений по
дальнейшему совершенствованию уголовного
законодательства, концептуальные
теоретические разработки науки уголовного
права свидетельствуют о далеко не
исчерпанных возможностях охранительного
потенциала уголовного права.
В связи с
обсуждением вопроса о приоритетных
направлениях научных исследований и
актуального законотворчества,
предлагаемых для создания концепции
дальнейшего развития уголовного
законодательства, вряд ли можно
согласиться с высказанными профессором И.Э.
Звечаровским суждениями о подходе к
формированию указанной концепции <*>.
--------------------------------
<*> См.:
Звечаровский И. О концепции развития
уголовного законодательства России //
Уголовное право. 2005. N 3. С. 32 - 34.
Определяя
роль уголовного закона в регулировании
общественных отношений, названный автор
отводит ему второстепенную роль в
сравнении с иными юридическими режимами
регулирования и в то же время считает, что
концепция развития уголовного
законодательства должна представлять
собой оригинальную систему
взаимосвязанных взглядов, объединяемых
также совершенно оригинальной идеей.
Сущность и содержание этой идеи, признаки
ее оригинальности автор не раскрывает. Эта
позиция, по нашему мнению, носит
абстрактно-теоретический характер, не
связанный с современными проблемами
совершенствования уголовного
законодательства, не учитывает данные
мониторинга применения норм действующего
закона, не выдвигает конкретных
предложений об определении приоритетных
направлений развития уголовно-правового
воздействия <*>, в частности, не содержит
конструктивных рекомендаций его
оптимального развития в сфере защиты
безопасности личности.
--------------------------------
<*> См.: Лопашенко
Н.А. Основы уголовно-правового воздействия.
Уголовное право, уголовный закон,
уголовно-правовая политика. СПб.:
Юридический центр Пресс, 2004. С. 316 -
320.
Профессор И.Э. Звечаровский прав,
считая, что создание научной концепции
развития уголовного права России должно
стать делом представительного коллектива
теоретиков уголовного права, и добавим со
своей стороны: достаточно компетентных
сотрудников правоохранительных и
законотворческих органов. Вместе с тем
"собирание" и интеграция идей и предложений
для будущей модели этой концепции
безотлагательно требуют проведения
соответствующего мониторинга.
Возвращаясь к теме настоящей работы,
напомним, что в Рекомендации Комитета
министров Совета Европы N R (85) 11 "О положении
потерпевшего в рамках уголовного права и
процесса" подчеркивается, что важной
функцией уголовного правосудия должно быть
удовлетворение запросов и охрана интересов
потерпевшего, повышение доверия
потерпевшего к уголовному правосудию, в
связи с чем необходимо в большей степени
учитывать запросы потерпевшего на всех
стадиях уголовного процесса, в частности,
пересмотреть внутреннее законодательство
и практику в соответствии с принципом
предоставления потерпевшему права просить
о пересмотре компетентным органом решения
о непреследовании или права возбуждать
частное разбирательство (преамбула, п. 7
разд. I, "Б").
В связи с этим
представляется, что теоретические
положения учения о потерпевшем в уголовном
праве России должны занять надлежащее
место в концепции развития уголовного
законодательства.
Известно, что
исследованию уголовно-правовой проблемы
статуса и защиты безопасности потерпевшего
посвящены работы П.С. Дагеля <1>, В.Н.
Кудрявцева <2>, Н.Ф. Кузнецовой <3>, В.С.
Минской <4>, Л.В. Франка <5>, Б.А.
Протченко <6>, И.Л. Фаргиева <7> и др.
--------------------------------
<1> См.: Дагель П.С.
"Вина потерпевшего" в уголовном праве //
Советская юстиция. 1967. N 6. С. 4 - 10.
<2>
См.: Кудрявцев В.Н. Объективная сторона
преступления. М., 1960. С. 28 - 30.
<3> См.:
Кузнецова Н.Ф. Уголовное значение
