"Переводчик в российском уголовном судопроизводстве: Монография" (Кузнецов О.Ю.) ("Издательство МПИ ФСБ России", 2006)

предусмотрена так, чтобы предоставить возможность защищающемуся знать содержание возбужденного против него дела и самостоятельно защищаться, чтобы в первую очередь иметь возможность представить суду свою версию событий ("...the interpretation assistance provided should be such as to enable the defendant to have knowledge of the case against him and to defend himself, notably by been able to put before the court his version of events") <40>. Таким образом, мы можем говорить о том, что обвиняемый на избранном им языке устно должен быть ознакомлен со всеми материалами досудебного производства по делу с его участием с тем, чтобы осознанно участвовать в судебном заседании, когда будет решаться его участь. Говоря о степени ознакомления стороны защиты посредством перевода с процессуальными документами, практика Европейского суда по правам человека предполагает, что перевод должен обеспечивать возможность самостоятельной защиты субъектом своих прав без учета оказываемой квалифицированной юридической помощи со стороны адвоката. Следовательно, устный перевод должен быть аутентичным, т.е. объективным, полным и адекватным содержанию материалов уголовного дела.
--------------------------------
<40> In the Kamasinsky case // European Human Rights Report [Bound volumes]: European Law Centre: В 34-х т. Vol. 4. 1990. Act N 168.
Кажущимся на первый взгляд диссонансом по отношению ко всем приведенным выше судебным Постановлениям обладает решение Европейского суда по правам человека по делу Кассани против Великобритании (Cuscany v United Kingdom), в резолютивной части которого указано, что подтверждение потребности заявителя в содействии переводчика - вопрос судебного определения ("the verification of the applicant's need for interpretation facilities was a matter for the judge to determine...") <41>. Но таковым оно является вне контекста разбиравшегося в Европейском суде по правам человека иска, предметом которого было произвольное назначение к участию в процессе переводчика органом предварительного расследования, не отраженное в материалах уголовного дела. Таким образом, мы можем говорить о том, что европейские стандарты в области прав человека видят в привлечении к участию в разбирательстве по делу переводчика-синхрониста самостоятельное процессуальное действие, которое должно не только найти свое отражение в его материалах, но и быть проведено с обязательным соблюдением всех формальных процедур, предусмотренных национальным законодательством.
--------------------------------
<41> In the Cuscany case // European Human Rights Report [Bound volumes]: European Law Centre: В 34-х т. Vol. 34. 2002. Act N 632.
Особый интерес для нас представляет решение Европейского суда по правам человека по делу Лагерблом против Швеции (Lagerblom v Sweden), в котором сформулирована правовая позиция по вопросу взаимодействия обвиняемого, не владеющего языком судопроизводства, и назначенным ему в помощь адвокатом, который не знает родного языка своего доверителя. Так, в § 32 этого решения суд указал, что "не существует права на пользование услугами адвоката, говорящего на родном языке подозреваемого", а сама "проблема языка может быть разрешена путем назначения переводчика, чьи услуги оплачиваются государством" ("...there is no right to have public defence counsel who speaks the suspect's mother tongue, but such considerations may be taken into account. Otherwise, the matter of language is solved by using interpreters paid out of public funds"). Одновременно суд вновь напомнил властям стран Европы, "что право обвиняемого, не понимающего и не говорящего на языке, на котором ведется судопроизводство, на бесплатную помощь переводчика распространяется на перевод всех тех документов и устных заявлений, которые необходимы обвиняемому "для понимания или перевода на язык судопроизводства с тем, чтобы он извлек пользу из судебного процесса". Для этого "предоставляемая помощь переводчика должна быть такой, чтобы обвиняемый был осведомлен о сути дела, возбужденного против него, а также имел возможность защищать себя, в особенности касаясь изложения суду своей версии событий" ("The Court reiterates that the right guaranteed under Article 6 § 3 (e) for an accused who cannot understand or speak the language used in court to have the free assistance of an interpreter extends to all those documents or statements in the criminal proceedings which it is necessary for the accused to understand or to have rendered into the court's language in order to have the benefit of a fair trail. The interpretation assistance provided should be such as to enable the accused to have knowledge of the case against him and to defend himself, notably by being able to put before the court his version of the events") <42>. Таким образом, мы можем говорить о том, что обеспечение права подозреваемого (обвиняемого, подсудимого) пользоваться своим родным языком и бесплатными услугами переводчика распространяется на все судопроизводство и включает в себя его вербальные коммуникации не только с государственными структурами (судом, органом предварительного расследования и т.д.), но и с адвокатом, который, обеспечивая в процессе законные интересы своего подзащитного, совсем не обязан говорить с ним на одном языке. Более того, такое лингвистическое несоответствие не является нарушением европейского континентального права в области прав человека и не препятствует законности при осуществлении правосудия.
--------------------------------
<42> In the case of Lagerblom v Sweden // European Human Rights Report [Bound volumes]: European Law Centre: В 34-х т. Vol. 34. 2002. Act N 657.
Подводя итог рассмотрению содержания актов Европейского суда по правам человека и их возможного влияния на применение норм уголовно-процессуального закона России в контексте проблематики нашего исследования, представляется необходимым сделать вывод о том, что они следуют в русле европейского континентального гуманитарного права, рассматривающего в качестве минимально стандартных норм обеспечения прав человека участие именно переводчика-синхрониста, бесплатное для субъекта процессуальных правоотношений, преступное деяние которого является объектом уголовного преследования. А это, как было сказано выше, много меньше аналогичных положений УПК РФ. Именно поэтому, несмотря на постоянное пристальное внимание международного сообщества к соблюдению прав человека в нашей стране, в отношении России никогда не выносилось решение Европейского суда по правам человека по фактам имеющих место быть нарушений прав субъектов судопроизводства на национально-языковую самобытность и самоидентификацию при осуществлении в отношении их следственного или судебного разбирательства.
Отличным от решений Европейского суда по правам человека юридическим содержанием обладают материалы судебной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ (СССР, РСФСР), которые в порядке надзора определяют правильность постановления приговоров по уголовным делам, в т.ч. и с участием лиц, не владеющих языком судопроизводства. В отличие от актов высшей европейской судебной инстанции определения Судебной коллегии направлены не на исправление национального законодательства, а на преодоление нарушений норм отечественного уголовно-процессуального закона при осуществлении правосудия в нашей стране. Иными словами, целью актов судебной практики Верховного Суда РФ является не только восстановление законности в отношении неправомерно осужденных сограждан, но и совершенствование практики правоохранительной, в т.ч. процессуальной деятельности следственно-судебных органов и их должностных лиц посредством выявления и запрещения повторного совершения ими нарушений норм отраслевого процессуального законодательства. В соответствии с ч. 1 ст. 381 УПК РФ к ним относятся те нарушения, которые путем лишения или ограничения гарантированных уголовно-процессуальным законом прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдением процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора. Поскольку право субъекта, не владеющего языком, на котором оно осуществляется, пользоваться своим родным языком и помощью переводчика гарантировано ч. 2 ст. 18 УПК РФ, то ограничение этого права должно повлечь отмену или изменение приговора, о чем и говорят п. 2 ч. 1 ст. 369, п. 5 ч. 2 ст. 381, ч. 1 ст. 409 УПК РФ. Подобные ограничения в своей совокупности образуют группу нарушений норм отраслевого процессуального закона, связанную с неправомерной организацией процесса при расследовании конкретного уголовного дела, в т.ч. и в случаях, когда к участию в нем привлекается переводчик.
Как показывает проведенный нами анализ актов судебной практики Верховного Суда РФ (СССР, РСФСР) за последние 60 лет, ограничения процессуального статуса переводчика в уголовном судопроизводстве или создание условий для сужения рамок его процессуальной деятельности органами предварительного расследования или судами первой инстанции постоянно имели место все это время, но всегда жестко пресекались высшей судебной инстанцией нашей страны. Нами выявлено более десяти Определений различных Судебных коллегий Верховного Суда РФ (СССР, РСФСР), направленных на обеспечение законности при осуществлении переводчиком своей процессуальной деятельности или при создании условий для реализации им своего процессуального статуса. Очевидно, что эти нарушения не могут являться источниками правового статуса переводчика в уголовном судопроизводстве, но решения Верховного Суда РФ (СССР, РСФСР), направленные на их устранение, содержат достаточный нормативный материал, позволяющий в значительной мере скорректировать в сторону правомерности исполнение всей совокупности норм отраслевого процессуального закона в практике правоохранительной деятельности по рассматриваемому нами вопросу. В отношении переводчика существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, а поэтому действиями, абсолютно недопустимыми в практике правоохранительной деятельности, являются:
- устранение переводчика из разбирательства по делу или ограничение его процессуальной самостоятельности как независимого субъекта уголовного судопроизводства путем возложения его функций на одного из членов суда <43>, следователя <44>, свидетеля <45>;
--------------------------------
<43> Совмещение в одном лице обязанностей судьи и переводчика недопустимо (Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 27 декабря 1952 г. по делу Данкова и Перегузы) // Сборник постановлений Пленума и определений Коллегий Верховного Суда СССР по вопросам уголовного процесса. 1946 - 1962 / Под ред. Л.Н. Смирнова. М.: Юридическая литература, 1964. С. 18.
<44> Следователь не может проводить расследование преступления, одновременно участвуя в деле в качестве переводчика (Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР от 10 июня 1979 г. по делу Андреева // БВС РСФСР. 1980. N 1. С. 10).
<45> Суд не может принять к производству дело, по которому на предварительном следствии было нарушено требование закона об участии переводчика, а также право обвиняемого давать показания на своем родном языке (Определение Транспортной коллегии Верховного Суда СССР от 16 декабря 1953 г. по делу Кивила // Сборник постановлений Пленума и определений Коллегий Верховного Суда СССР по вопросам уголовного процесса. 1946 - 1962. С. 20).
- проведение части досудебного производства или судебного следствия без участия переводчика, если при его последующем назначении к участию в деле они не были проведены повторно <46>;
--------------------------------
<46> Суд обязан повторно провести рассмотрение дела по существу, если в процессе судебного следствия было установлено, что один или несколько подсудимых не владеют языком, на котором осуществляется рассмотрение дела (Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 22 декабря 1962 г. по делу Григоряна и др. // Сборник постановлений Пленума и определений Коллегий Верховного Суда СССР по уголовным делам. 1959 - 1971 / Под ред. П.С. Теребилова. М.: Известия, 1974. С. 319 - 320).
- проведение судебного заседания без участия переводчика, ранее назначенного участвовать в производстве по делу <47>;
--------------------------------
<47> Несоблюдение судом требований ст. 17 УПК РСФСР является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим отмену приговора (Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР от 17 января 1989 г. по делу Матякупова // БВС РСФСР. 1989. N 8. С. 4).
- проведение допроса на родном языке подозреваемого, но при составлении протокола этого действия на языке судопроизводства самим следователем, без участия переводчика <48>;
--------------------------------
<48> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР от 10 июня 1979 г. по делу Андреева // БВС РСФСР. 1980. N 1. С. 10.
- проведение всех следственных действий без участия переводчика при назначении последнего к участию в деле при ознакомлении с материалами дела и вручении обвинительного заключения <49>;
--------------------------------
<49> Участвующим в деле лицам, не владеющим языком, на котором ведется судопроизводство, обеспечивается право давать показания, выступать в суде на родном языке и пользоваться услугами переводчика (Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 22 апреля 1992 г. по делу Юсупова // БВС РФ. 1993. N 4. С. 11).
- отсутствие подписи переводчика на каждом листе материалов уголовного дела, составленных при его участии <50>;
--------------------------------
<50> Нарушение требований ст. 151 УПК РСФСР к составлению протокола допроса обвиняемого с участием переводчика повлекло направление дела на дополнительное расследование (Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 14 мая 1997 г. по делу Янг Пиня и Яо Джайфенгу // БВС РФ. 1997. N 11. С. 13).
- рассмотрение дела судом, один из членов которого не владеет языком судопроизводства <51>.
--------------------------------
<51> Приговор подлежит отмене, если дело было рассмотрено без переводчика с участием хотя бы одного из судей, не владеющего языком, на котором велось судопроизводство по делу (Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 23 ноября 1957 г. по делу Инанейшвили // Сборник постановлений Пленума и определений Коллегий Верховного Суда СССР по вопросам уголовного процесса. 1946 - 1962. С. 18 - 19).
По нашему мнению, перечисленные выше нарушения процессуального статуса или организационных основ деятельности переводчика являются таковыми потому, что они в своей совокупности или каждое в отдельности ограничивают