"Переводчик в российском уголовном судопроизводстве: Монография" (Кузнецов О.Ю.) ("Издательство МПИ ФСБ России", 2006)

процессуальную деятельность переводчика, вследствие чего утрачивается равенство участников и сторон процесса, поскольку лица, не владеющие языком судопроизводства, как бы исключаются из межличностной коммуникации в рамках разбирательства по делу, а также искажают правила организации и проведения процессуальных процедур, и вследствие этого их результаты не могут рассматриваться как законные и объективные. Иными словами, эти нарушения деформируют организационные основы досудебного и судебного производства, искажают содержание отдельных процессуальных действий, извращают суть доказательств по делу, полученных в результате их осуществления <52>. Тем не менее в контексте нашего исследования определения Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ (СССР, РСФСР), направленные на их устранение, для которых эти нарушения являются интеллектуальной базой, могут и должны рассматриваться в качестве совокупности источников различных аспектов статуса переводчика как в самом уголовном процессе, так и в отдельных его процедурах.
--------------------------------
<52> Об этом более подробно см.: Литвинова И.В. Основания и порядок принятия прокурором решения о признании доказательств недопустимыми: Учебно-методическое пособие. Иркутск: Изд-во Иркутского юридического института Генеральной прокуратуры РФ, 2003. С. 21.
Несмотря на все различия между нормами отечественного уголовно-процессуального закона и международными стандартами в сфере защиты прав человека при определении объема гарантий, предоставляемых субъекту разбирательства по делу совокупностью норм принципа языка уголовного судопроизводства, они имеют общий механизм реализации этих гарантий - назначение к участию в следственном и судебном производстве переводчика как процессуально обособленного лица, призванного организовывать и обеспечивать межличностную внутрипроцессуальную коммуникацию между участниками (но никак не сторонами) разбирательства по конкретному уголовному делу. Однако далее императивной констатации обязательности участия переводчика в судопроизводстве в случае, если один из его субъектов не владеет языком, на котором оно осуществляется, или не желает пользоваться им, к сожалению, речи не идет: ни УПК РФ, ни международные акты в сфере гуманитарного права не содержат никаких качественных характеристик его профессионального статуса, на основании которых он мог бы приобрести соответствующие его положению процессуальные права и обязанности (единственное требование, на которое косвенно указывают решения Европейского суда по правам человека, заключается в том, что в судебном заседании должен принимать участие переводчик-синхронист, обеспечивающий вербальную коммуникацию в рамках судебного заседания). Подобная позиция представителей международных правозащитных структур и отечественных законодателей, видимо, может быть объяснена тем, что сотрудники правоохранительных органов, осуществляющие дознание, следствие и правосудие, должны ориентироваться на нормативные акты, специально регламентирующие вопросы профессиональной компетентности переводчика и лежащие вне плоскости уголовно-процессуального законодательства и международно-правовых стандартов в области прав человека.
К числу известных нам источников профессиональной правосубъектности переводчика (независимо от характера правоотношений, в рамках которых она возникает), прежде всего, следует отнести Рекомендацию ЮНЕСКО о юридической охране прав переводчиков и переводов и практических средствах по улучшению положения переводчиков (Recommendation on the legal protection of Translators and Translations and the practical means to improve the Status of Translators), принятую 22 ноября 1976 г. на XIX Генеральной конференции ЮНЕСКО в г. Найроби (Кения) и получившую по месту своего принятия официальное наименование "Рекомендации Найроби" (Nairobi Recommendation) <53>. Этот документ интересен нам потому, что содержит многие качественные характеристики международно-правового статуса переводчика как субъекта имущественных, административных и иных правоотношений, напрямую не связанных с судопроизводством (в т.ч. с уголовным), которые могут оказать существенное влияние на его участие в практике процессуальной деятельности (например, в вопросе выплаты компенсации процессуальных издержек, связанных с участием переводчика в следственных и судебных действиях). Являясь источником профессионального, но не процессуального статуса переводчика в уголовном судопроизводстве, "Рекомендации Найроби" в странах Западной Европы оказывают существенное влияние на содержание его деятельности в сфере уголовного правосудия, особенно в вопросе организации переводов процессуальных документов, а поэтому более подробно содержание этого международного соглашения будет проанализировано нами ниже, когда будет рассматриваться правосубъектность переводчика и механизмы ее реализации в следственных и судебных процедурах.
--------------------------------
<53> Россия в числе 164 стран - участниц ЮНЕСКО одобрила эту Рекомендацию, распространив тем самым ее действия на свою территорию (см.: Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XXXIII: Действующие договоры, соглашения и конвенции, вступившие в силу между 1 января и 31 декабря 1977 года. М.: Международные отношения, 1979. С. 8 - 11).
Существенное значение в определении роли и степени участия переводчика в процедурах уголовного судопроизводства имеют документы Международной Федерации переводчиков (FIT, International Federation of Translators), являющейся ассоциированным членом ЮНЕСКО, которые, будучи документами неправительственной организации, в силу этого обстоятельства обладают международной юрисдикцией. Среди них в первую очередь следует назвать Хартию переводчиков (Translator's Charter), одобренную 30 сентября 1963 г. Конгрессом Международной Федерации переводчиков в г. Дубровник (Югославия), с изменениями от 9 июля 1999 г., внесенными Конгрессом Федерации в г. Осло (Норвегия), а также Кодекс поведения судебных переводчиков (Code of Conduct for Court Interpreters) и Практикум по судебному переводу (Best Practice in Court Interpreting), одобренные 24 августа 1999 г. Конгрессом FIT в г. Монц (Бельгия) <54>. Несмотря на то, что указанные документы не имеют нормативного характера, тем не менее они оказывают или как минимум могут оказать существенное влияние на характер и содержание деятельности переводчиков при осуществлении ими своей профессиональной деятельности в рамках уголовного процесса, поскольку содержат правила корпоративной этики, несоблюдение которых автоматически влечет за собой исключение из профессионального сообщества, потерю социального статуса и даже, возможно, источников дохода. Именно поэтому переводчики в своей деятельности (особенно те из них, кто имеет аккредитацию при национальном отделении FIT в России), скорее, будут ориентироваться на предписания документов своей федерации и стремиться руководствоваться ее корпоративными правилами, нежели учитывать пожелания участников процесса по конкретному уголовному делу (особенно со стороны обвинения). Следовательно, необходимость знания практическими сотрудниками правоохранительных органов, в т.ч. и этих документов, опосредованно влияющих на процессуальную деятельность переводчиков, со временем будет только возрастать по мере дальнейшей интеграции России в международное сообщество. Корпоративные документы Международной Федерации переводчиков, как и Рекомендация ЮНЕСКО о юридической охране прав переводчиков и переводов и практических средствах по улучшению положения переводчиков, никак не влияют (и не могут влиять) на содержание уголовного судопроизводства, но при определенных обстоятельствах (например, при осуществлении международного сотрудничества в деле борьбы с преступностью) способны существенно корректировать применение норм отечественного уголовно-процессуального закона, в т.ч. и в рассматриваемом нами вопросе.
--------------------------------
<54> Анализу этих документов Международной Федерации переводчиков и практике применения их содержания в судопроизводстве специально посвящен один из разделов работы Х. Миккельсон "Введение в судебный перевод: Объяснение практики письменных переводов" (см.: Mikkelson Holly. Introduction to court interpreting: Translation practices explained. Manchester, UK - Northampton, MA, USA: St. Jerome Publishing, 2000).
Объективно не имея возможности влиять на содержание норм процессуального законодательства в целях лоббирования интересов своих членов, Международная Федерация переводчиков через нормы корпоративной этики, содержащиеся в документах этой организации, пытается унифицировать порядок исполнения предписаний закона своими членами с тем, чтобы посредством введения единых правил профессиональной деятельности в рамках обеспечения коммуникативных потребностей судопроизводства выработать единые для всех своих членов эталоны поведения, минимизировать проявления конкуренции, установить общие начала оплаты переводческого труда, повысить ответственность исполнителей судебных поручений по переводу материалов и документов разбирательства по уголовным делам за результаты их деятельности. Иными словами, посредством указанных выше документов FIT пытается унифицировать квалификационные требования к переводчикам, специализирующимся на осуществлении судебных переводов, понимая под таковыми переводы всего комплекса процессуальных действий и документов, независимо от обстоятельств и содержания конкретного дела. Например, ст. 4 Практикума по судебному переводу, определяющая технические требования к его осуществлению, содержит следующие корпоративные правила переводческой деятельности в судебном заседании: всегда осуществлять перевод от первого лица ("the direct mode ("I left the shop" and not "She says that she left the shop") shall be used when interpreting"), а при одновременном выступлении сразу нескольких участников заседания всегда действовать через судью или председательствующего в суде ("if you have to interrupt when two people speaking at the same time, always go through the judge or the chairman of the court") <55> и т.д. Несмотря на ненормативный характер локальных актов Международной Федерации переводчиков, практическую значимость их содержания сложно переоценить: если существующие законоположения императивно определяют, что необходимо делать переводчику, участвуя в процессуальной деятельности, то локальные акты FIT указывают на то, как и посредством каких действий необходимо исполнять предписания закона. Поэтому представляется обоснованным вывод о том, что документы FIT, не являясь источниками права по своей юридической сути (де-юре), все-таки могут рассматриваться в таком качестве по результатам их воздействия на организацию процессуальной деятельности (де-факто), хотя с позиции теории права он может рассматриваться как неоднозначный. Тем не менее, на наш взгляд, они могут и должны учитываться в качестве источников правового статуса переводчика в уголовном судопроизводстве еще хотя бы и потому, что сегодня нет каких-либо иных предписаний, обладающих общественным признанием, которые бы регулировали не внешнюю форму, а содержание участия переводчика в производстве по конкретному уголовному делу.
--------------------------------
<55> Mikkelson Holly. Introduction to court interpreting: Translation practices explained. P. 97 - 98.
Завершив описание известных нам источников процессуального статуса и деятельности переводчика, следует перейти к их систематизации и анализу. Указанные выше источники могут быть сгруппированы по трем признакам: 1) по юридической природе; 2) по характеру происхождения; 3) по предмету регулирования. Приведенная ниже классификация источников позволяет нам более точно понять, на каких юридических основах формируется статус переводчика при его назначении к участию в отечественном уголовном судопроизводстве.
По юридической природе все указанные выше документы следует разделить на нормативные и ненормативные: первая их группа представляет собой результат деятельности (прямой или опосредованный) государственной власти в лице высших законодательных или судебных органов нашей страны; вторая - международных организаций, имеющих официальное признание на территории России. Положения нормативных источников требуют своего безусловного применения и исполнения всеми без исключения участниками уголовно-процессуальных правоотношений, тогда как правила ненормативных источников ориентированы только на переводчиков как субъектов специфической профессиональной деятельности в рамках производства по уголовному делу.
По характеру своего происхождения нормативные источники, регламентирующие деятельность переводчика в уголовном процессе, в свою очередь, могут быть подразделены на акты органов законодательной и судебной власти: к первым мы относим законы и международные договоры Российской Федерации, вошедшие вследствие их ратификации в правовую систему нашей страны, ко вторым - решения высших судебных органов России - Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ, а также решения Европейского суда по правам человека, обязательность которых для России является неоспоримой. Первые, по нашему мнению, формируют организационно-правовые основы процессуальной деятельности переводчика, а вторые - практические правила этой деятельности.
По предмету регулирования все перечисленные выше источники могут быть классифицированы так: УПК РФ и ненормативные источники определяют статус переводчика и способы его реализации в процедурах правосудия по уголовным делам, тогда как все остальные указывают на предметы его процессуальной деятельности (факультативные права лица, не владеющего языком судопроизводства, особенности совершения следственных и судебных действий с участием переводчика и т.д.). Иными словами, первая группа источников устанавливает организационные основы процессуальной деятельности, т.е. ее форму, тогда как вторая группа формулирует или корректирует ситуационное наполнение этой деятельности, т.е. ее содержание.
Подводя итог выявлению и краткому описанию содержания источников правового статуса переводчика в уголовном судопроизводстве, необходимо сформулировать несколько выводов обобщающего характера, которые бы позволили более точно понять происхождение и назначение необходимости участия переводчика в следственном и судебном производстве по уголовным делам с участием лиц, не владеющих языком судопроизводства, с тем, чтобы на их основании впоследствии изучить его качественные характеристики как субъекта уголовно-процессуальных правоотношений и роль в судопроизводстве:
во-первых, участие переводчика в уголовном судопроизводстве обусловлено в первую очередь необходимостью обеспечения и защиты в процессе следственного и судебного разбирательства по делу ряда основополагающих прав человека, имеющих конституционную природу и предопределенность: права на национально-языковую самобытность