"Теория и практика судебной строительно-технической экспертизы" (Бутырин А.Ю.) ("Городец", 2006)

сторон, их несдержанность, подозрительность по отношению друг к другу переносятся и на эксперта, и ему как непосредственно на месте нахождения спорного объекта, так и в процессе судебного слушания приходится работать в атмосфере недоброжелательности. Между тем далеко не каждому под силу работать в такой "скандальной" атмосфере. Полагаем, что, прежде чем сотрудник СЭУ приступит к практической деятельности в качестве судебного эксперта, он должен пройти хотя бы элементарный (начальный) курс психологии, педагогики и социологии, чего, к сожалению, в настоящее время в СЭУ Минюста России, как, впрочем, насколько нам известно, и в СЭУ других ведомств, не делается.
--------------------------------
<*> Судьи в подавляющем большинстве случаев к месту расположения спорной недвижимости не выезжают.
Необходимость в такой подготовке обусловлена и тем, что "социально-психологическая дистанция" между экспертом-строителем и участниками процесса гораздо короче, чем между экспертом-криминалистом и обвиняемым по делу: если в последнем случае экспертно-следственная либо экспертно-судебная ситуация, как правило, предполагает возможность умышленного деяния, т.е. речь идет о собственно преступлении, то в гражданских делах этот момент либо отсутствует вовсе, либо имеет "некриминальную" окраску. В уголовных делах, по которым главным образом может быть необходимо привлечение эксперта-строителя (ст. ст. 118, 143, 216 УК РФ), речь идет не о преступном умысле, а лишь о неосторожности, ненадлежащем исполнении обвиняемым своих профессиональных (служебных) обязанностей.
Немаловажно и то, что судебный эксперт-строитель, привлеченный к расследованию либо судебному разбирательству уголовных дел указанной категории, часто связан с обвиняемым "профессиональным родством". С большой долей упрощения можно сказать, что эксперт-криминалист рассматривает действия "бандита", а эксперт-строитель - "прораба". Но если первый никогда не был бандитом, то второй был прорабом и знает, что неосторожность, допущенная руководителем производственного участка на стройке и повлекшая за собой травмирование либо гибель людей, не всегда является его виной в общепринятом смысле:
- авральные ситуации;
- отсутствие четкой и хорошо продуманной технологии строительства;
- круг обязанностей, превышающих реальные возможности человека;
- склонность рабочих пренебрегать правилами техники безопасности.
Все это присуще нашей сфере строительства, и вероятность несчастного случая была и остается высокой. К сожалению, ситуация если и изменяется, то не в лучшую сторону. Это связано с существенным снижением эффективности системы охраны труда в строительстве и с избытком рабочей силы, т.е. с привлечением к строительным работам лиц, не обладающих достаточной квалификацией, нетребовательных к условиям труда и не отличающихся должным критическим отношением к себе и своим действиям. Это позволяет владельцам строительных организаций закладывать в расчетную часть недостаточный объем затрат бюджета на обучение, инструктаж, обеспечение спецодеждой и иными средствами защиты, а также на принятие эффективных трудоохранных мер. Все это делает весьма уязвимой позицию мастера и прораба (а именно в их обязанности входит обеспечение безопасных и безаварийных условий труда на конкретном производственном участке). Фигурально выражаясь, они постоянно "ходят под статьей". Эксперт-строитель это прекрасно понимает и невольно принимает сторону обвиняемого.
Как правило, такое случается с начинающими экспертами-строителями, специализирующимися по гражданским делам, связанным со спорами о праве собственности на домовладения. Чаще всего это споры между родственниками. Один из них - инициатор процесса и решает организационные вопросы, связанные с производством экспертизы (ее оплата, доставка эксперта к месту расположения спорного домовладения, выполнение поручений суда, связанных с представлением эксперту дополнительных материалов, и пр.). При этом он вступает в непосредственный контакт с экспертом, в ходе которого последний (вольно или невольно) получает массу информации, негативно характеризующей другую сторону. И не имея большого опыта подобных контактов, эксперт на первых порах принимает ее "на веру", т.е. рассматривает ситуацию исходя из поведенческих навыков, приобретенных им в своей повседневной - "доэкспертной" жизни. Он начинает сочувствовать "страдающей" стороне и невольно стремится при производстве экспертизы как-то помочь ей, облегчить и без того ее "тяжелую долю". Если "сочувствие" находит отражение в заключении, заканчивается это, как правило, потоком критических замечаний со стороны того участника процесса, чьи интересы он пытался защитить. От "сочувствия" эксперт со временем приходит к полному неприятию сторон по делу в качестве субъектов, с которыми возможно хоть какое-то общение. Он может быть несдержан, излишне резок, порою просто груб. Это еще больше усиливает атмосферу недоброжелательности, и он вынужден находиться в такой обстановке довольно длительное время. И только с опытом у эксперта вырабатывается определенный стиль поведения и общения со сторонами, предполагающий наличие той разумной дистанции, которая не только не мешает, но и помогает ему в работе.
6. Принципиальная отличительная черта исследований, проводимых экспертом-строителем по гражданским делам, связанным с реальным разделом домовладений между совладельцами, в том, что в процессе их проведения он получает информацию, использование которой предполагает преобразование объекта экспертизы в будущем. Таким образом, преобразовательные задачи носят прогностический характер, тогда как перечисленные выше исследования, проводимые в рамках ССТЭ, впрочем, как и исследования, проводимые в рамках судебных экспертиз других родов, либо имеют ретроспективный характер (получение знаний о прошлом на основе знаний о настоящем или другом прошлом событии, факте), либо предполагают установление свойств, состояния и отношений материального объекта на момент его исследования.
О преобразовании исследуемого объекта экспертами других специальностей речь идти может только при подготовке профилактических предложений. Однако это элемент экспертной деятельности, а не процесса решения экспертной задачи, поставленной органом (лицом), назначающим судебную экспертизу. Несколько особняком стоят случаи, когда эксперт, реализуя свое право на инициативу, излагает профилактические предложения непосредственно в заключении эксперта (процессуальная форма профилактической деятельности); при этом формально они являются частью решения экспертной задачи.
7. Следующая особенность деятельности судебного эксперта-строителя, привлекаемого судом при разбирательстве гражданских споров о возможности и вариантах реального раздела домовладения между его собственниками, в том, что на него не распространяется общее положение, в соответствии с которым при надлежащем "производстве экспертизы как процессуального действия эксперт полностью может работать в "заочном" режиме, т.е. не участвовать непосредственно в судебном заседании" (357, с. 23).
В тех случаях, когда экспертиза назначается для установления сведений о фактах, имевших место в прошлом либо существующих в настоящем, рассматриваются лишь конкретные реалии и потребность в допросе эксперта может быть вызвана лишь недостаточной ясностью изложения им хода и результатов исследования в заключении, отсутствием должной обоснованности выводов либо неполнотой исходных данных. Это позволяет сделать вывод о невысоком качестве заключения эксперта и как следствие - о невозможности в полной мере использовать его в соответствии с той ролью, которая ему отводится в ходе судебного доказывания. Задавая вопросы эксперту на суде, участники и субъекты процесса уясняют детали произошедшего (происходящего) события (явления): его причины, механизм, условия и обстоятельства становятся более понятными, информация о подлежащих установлению фактах (фактических данных) - более полной. Таким образом, при определенных условиях могут быть решены практически все проблемы, связанные с "расшифровкой" результатов ретроспективных и актуалистических экспертных исследований, ибо прошлое и настоящее реально и одновариантно.
Иначе обстоит дело с прогностическими исследованиями - разработкой вариантов реального раздела объектов недвижимости. Это форма суждения о будущем, а оно всегда многовариантно, и стороны по делу, стремящиеся разделить имущество, часто склонны к предложению и рассмотрению все новых и новых вариантов преобразования спорных жилых домов, участков земли и пр., что побуждает судей привлекать экспертов к участию в судебном заседании.
Существует, кроме того, и чисто психологическая подоплека этой проблемы - желание и потребность судьи, предвидящего значительную эмоциональную нагрузку, обусловленную накалом человеческих страстей, который сопутствует судебным слушаниям дел данной категории, найти опору в лице эксперта.
8. Задачи, решаемые экспертом-строителем при судебном разбирательстве гражданских споров о праве собственности на домовладения, не согласуются с некоторыми общими характеристиками "неидентификационных" задач. По мнению Ю.Г. Корухова, "одна из первых задач ВСЯКОГО (выделено мной. - А.Б.) неидентификационного исследования - установление причинной связи между наблюдаемым результатом и возможными причинами его наступления" (299, с. 16). Примерно то же находим у А.К. Педенчука: "Заключение судебного эксперта... является способом опосредованного представления информации о произошедшем событии" (494, с. 9).
Из сказанного следует, что неидентификационные исследования всегда находятся во взаимосвязи с тем или иным событием, которое влечет за собой определенные изменения его вещной обстановки. Что же касается таких исследований в ССТЭ, то вещная обстановка (элементы домовладения) здесь не претерпевает никаких изменений, связанных с событием, повлекшим за собой судебные действия, в том числе назначение экспертизы, поскольку этим событием является спор о праве собственности (вещном праве) и происходит он в сфере не материальных, а правовых отношений. Иначе говоря, объекты экспертного исследования (жилые дома, земельные участки и пр.) не могут содержать ту информацию о событии в "скрытом виде", которую выявляют и осмысливают судебные эксперты иных специальностей в процессе исследования. Эксперт-строитель при исследовании объектов недвижимости в ходе производства экспертиз собирает лишь ту информацию, изучение которой позволит ему решить вопросы, связанные с возможностью раздела (определения порядка пользования) строений, земельных участков между их совладельцами в соответствии с заданными судом условиями.
9. При назначении экспертиз по делам, связанным со спорами о праве собственности на недвижимость, суды ориентируют экспертов на многовариантные ответы. Здесь вопрос типа "разработать возможные варианты раздела спорного домовладения" встречается достаточно часто, что коренным образом отличает ССТЭ от судебных экспертиз других родов (видов), где в соответствии с целями экспертного исследования и решаемыми задачами предпочтение отдается не многовариантным (альтернативным), а однозначным выводам. А.К. Педенчук, например, связывает однозначное решение экспертной задачи с понятием истинности заключения эксперта: "Поле истинности... мы понимаем как локальную зону решений экспертной задачи (на фоне всей области возможных ее решений), в которой выводы объективно отражают обстоятельства дела с точностью, достаточной для принятия однозначного решения" (494, с. 19). Объясняется это так: одна из основных задач судопроизводства состоит в установлении истины по делу, на это ориентировано и экспертное исследование. Истина однозначна по своей природе. Поэтому правильный по существу и однозначный по форме ответ эксперта удовлетворяет требованиям судопроизводства. Однако "судопроизводство не может завершиться только констатацией истины, по каждому делу должно быть принято какое-то решение. Установление истины является лишь предпосылкой такого решения, необходимым условием его правильности. Поэтому познание истины по делу - не самоцель, а лишь средство достижения других, более широких целей (общих задач судопроизводства)" (346, с. 10).
При рассмотрении гражданских дел по искам о разделе недвижимости истинность - необходимое условие судебного разбирательства, а цель его - эффективное разрешение гражданского спора, достижение которой во многом определяется тем, насколько полно в заключении эксперта отражены мнения сторон - их видение преобразованного в результате раздела домовладения или жилого дома. Мнения эти могут быть диаметрально противоположными, взаимоисключающими, но при разработке вариантов раздела в любом случае они должны соответствовать требованиям технических и социальных норм.
Решать задачи этого вида под силу лишь человеку, обладающему способностью к прогностическому моделированию - мысленному созданию, а затем и графическому воспроизведению подлежащего преобразованию домовладения в соответствии с разработанными вариантами его реального раздела, что совершенно не требуется от экспертов других специальностей, поскольку они занимаются лишь ретроспективным моделированием, т.е. воссозданием уже происшедших событий. Этот аспект деятельности экспертов-строителей у большей их части не должен вызывать особых проблем, так как навыки проектирования они получают уже во время обучения в вузе и закрепляют их в ходе производственной деятельности (практически любой строитель имел дело с проектной документацией).
10. При рассмотрении гражданских дел данной категории участники судебного процесса (стороны по делу) могут определенным образом влиять на результаты экспертного исследования, т.е. они вправе в установленном законом порядке излагать свое видение преобразованного домовладения (жилого дома), а эксперт должен учитывать это при разработке вариантов раздела недвижимости между ее совладельцами.
11. Специфика рассматриваемых в рамках ССТЭ задач определяет и форму выводов заключения эксперта. Дело в том, что если при назначении экспертиз других видов перед экспертом только ставятся вопросы, то при назначении ССТЭ кроме решения вопросов (например: "Возможен ли реальный раздел жилого дома между совладельцами в соответствии с их идеальными долями в праве собственности на дом?") эксперту предлагается разработать варианты такого раздела. В зависимости от результатов исследования ответ может быть дан в положительной либо отрицательной форме. При положительном ответе на вопрос (возможность раздела имеется) эксперт должен графически воспроизвести объект спора - нанести границы раздела, с помощью принятых условных обозначений отобразить конструктивные изменения, которые претерпят строения в результате переоборудования, предусмотренного данным вариантом раздела, и сопроводить графические модели соответствующими расчетами. Лаконично сформулировать результаты таких исследований крайне сложно, поэтому в заключительной части, именуемой