"Теория и практика судебной строительно-технической экспертизы" (Бутырин А.Ю.) ("Городец", 2006)

площади жилого помещения (ст. 50 ЖК РФ).
Действие таких норм ограничено во времени (они утрачивают свою силу с обновлением законодательства, с введением в действие новых технических и социальных норм, например СНиПов). В отличие от норм первой группы они не относятся к числу универсальных, поскольку их действие ограничено рамками тех отношений, для регламентации которых они предназначались. Для таких документов характерна ведомственная ограниченность, так как они не подлежат расширительному толкованию. Именно это делает невозможным применение при решении вопросов, связанных с реальным разделом домов (квартир) между собственниками, строительных норм и правил, регламентирующих проектирование и ведение нового строительства, реконструкцию ранее возведенных строений. Заблуждения на этот счет могут негативно сказаться на практике производства ССТЭ по делам данной категории, дезорганизовать правоприменительную деятельность судов при рассмотрении и разрешении гражданских споров о праве собственности на недвижимость.
Так, Госстрой РСФСР (см. письмо N 4-62/250 от 30 июля 1991 г.) в ответ на обращение Московского областного суда в лице заместителя его председателя с просьбой разъяснить, какими техническими нормами следует пользоваться при разрешении споров, связанных с разделом жилых домов, дал следующий ответ: "При разработке вариантов раздела индивидуальных жилых домов необходимо строго руководствоваться нормативными документами, регламентирующими вопросы проектирования, строительства, реконструкции и перепланировки жилых строений". Далее приводился ряд положений таких документов: норма жилой площади на 1 человека - 12 кв. м (ст. 38 ЖК РСФСР), в соответствии со СНиП 2.08.01-89* "Жилые задания" в отдельных квартирах следует предусматривать следующий набор помещений: жилые комнаты, кухня, передняя, ванная или душевая, уборная, кладовая или встроенные шкафы.
Несостоятельность такого подхода для специалистов очевидна, поскольку при этом действие норм, регламентирующих определенную сферу отношений, необоснованно распространяется на сферу иных отношений. Так, приведенная норма ЖК РСФСР должна была применяться при решении вопросов, связанных с обеспечением граждан жильем; СНиПы же регламентируют деятельность, направленную на создание новых строительных объектов, совершенствование или изменение функционального назначения существующих зданий, строений и сооружений. Все это не имеет никакого отношения к разделу жилых домов между совладельцами, цель проводимой перепланировки жилого дома - образование в нем изолированных помещений (квартир), разумеется, с сохранением функционального назначения как вновь образованных частей дома, так и дома в целом.
В сельской местности в значительной части жилых домов нет не только ванных и душевых комнат, но и многих других элементов благоустройства, что не может быть причиной невозможности их реального раздела.
Нормативные документы не указывают величину минимальной площади жилого помещения, подлежащей выделу.
Полагаем, было бы разумным, если минимально возможная к выделу часть была как можно меньше, ибо в противном случае значительная часть существующих строений, попадая в орбиту судебного рассмотрения, окажется не подлежащей реальному разделу, т.е. в их отношении не будет срабатывать механизм эффективного разрешения гражданского спора. Определение порядка пользования жилым домом, как правило, не устраняет тех противоречий, которые сложились между собственниками и послужили причиной подачи искового заявления в суд. Выплата компенсации при невозможности раздела и определения порядка пользования жилым домом предполагает насильственную по отношению к собственнику замену недвижимости стоимостным эквивалентом, что не позволяет говорить о соблюдении его законных интересов.
Представляется, что при определении минимальной величины площади жилого помещения, подлежащего выделу, в расчет следует принимать только возможность биологического существования на этой площади человека без вреда для его здоровья. При таком подходе могут быть приняты нормы, применяемые территориальными административными органами при отнесении граждан к категории нуждающихся в улучшении жилищных условий. Несколько иначе, но, думается, совершенно правильно решили данную проблему эксперты-строители Северо-Западного регионального центра судебной экспертизы Минюста России, ориентируясь на утвержденное мэром Санкт-Петербурга распоряжение N 591-Р от 3 июня 1994 г. В соответствии с ним жилая комната менее 8 кв. м не может быть признана предметом самостоятельного договора найма, если она единственная. Следовательно, площадь в 8 кв. м и является минимально возможной для выдела части жилого дома (квартиры). Указанная величина имеет научное обоснование: исследования показали, что площадь "8 кв. м считается "опасным пределом" для здоровья" (336, с. 26).
В продолжение этого вполне допустимо говорить о необязательности при разработке вариантов раздела дома устраивать отдельное помещение под кухню, если есть возможность устроить комнату-кухню с отопительно-варочным очагом. Если доли совладельцев равны, эксперту следует предложить к выделу ту или иную часть строения обезличенному собственнику (совладельцам А, Б и т.д.), а суду с учетом всех обстоятельств дела (фактически сложившийся порядок пользования, пожелания сторон и пр.) - распределить предлагаемые экспертом к выделу части дома между конкретными лицами - истцами, ответчиками, третьими сторонами и пр.
Иначе решается вопрос, когда доли совладельцев не равны. В такой ситуации задача эксперта - предложить к выделу ту или иную часть дома определенному совладельцу, т.е. конкретизировать лицо в зависимости от величины принадлежащей ему доли в праве собственности на недвижимость.
Методические аспекты решения преобразовательных задач в рамках ССТЭ подробнее изложены в Приложении 1.
Глава 2. ОБЪЕКТЫ СУДЕБНОЙ
СТРОИТЕЛЬНО-ТЕХНИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ
И ОБЪЕКТЫ ЭКСПЕРТНОГО ПОЗНАНИЯ
§ 1. Понятия объекта ССТЭ
и объекта экспертного познания
Понятие объекта экспертизы, как и понятие ее предмета, - основополагающее в теории судебной экспертизы. Поэтому четкая его формулировка приобретает особую актуальность, в частности, для определения предметов отдельных видов экспертиз, их разграничения, определения компетенции экспертов различных специальностей, для организации подготовки экспертных кадров и т.д. "Эта проблема имеет теоретический интерес и непосредственно практическое значение" (347, с. 10).
Дать наиболее полное определение объекта ССТЭ можно только обратившись к публикациям недавнего прошлого и современным высказываниям ученых о понятии объекта судебной экспертизы вообще. Наиболее распространено в юридической литературе понятие объекта как источника фактических данных, носителя информации о фактах, составляющих предмет экспертизы (328, с. 31; 342, с. 11; 465, с. 8 и др.). У большинства ученых не было и нет каких-либо существенных разногласий по этому вопросу. Некоторые расхождения касались определения границ множества объектов экспертизы. Так, в Словаре основных терминов судебных экспертиз приводится примерный их перечень: "...ВЕЩЕСТВЕННЫЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА... вещная обстановка или фрагменты места происшествия, образцы, иные сведения, содержащиеся в материалах дела (выделено мною. - А.Б.)" (408, с. 53).
Д.Я. Мирский и М.Н. Ростов высказали сомнение в правомерности включения в указанный перечень таких понятий, как "вещественные доказательства" и "иные сведения", обосновывая это следующим образом: "Не всегда вещи, представленные на экспертное исследование, имеют этот процессуальный статус (вещественных доказательств. - А.Б.). Более того, нередко лишь заключение эксперта позволяет определить относимость предмета к событию преступления, на основании чего следователь выносит постановление о его приобщении к делу в качестве вещественного доказательства"; "объектом экспертного исследования могут быть только материальные либо материализованные носители информации, сведения о них - не материальная категория, а синоним понятия "информация" (328, с. 30).
Как видим, упоминание в перечне объектов судебной экспертизы сведений некорректно. Мы разделяем эту точку зрения, как и утверждение о том, что "объект и содержащаяся в нем информация находятся в тесном единстве, их нельзя отрывать друг от друга, но и нельзя отождествлять" (229, с. 19). Предложение заменить термин "вещественные доказательства" в определении понятия объекта судебной экспертизы термином, "не имеющим столь конкретного процессуального значения" (328, с. 31), так и не было впоследствии реализовано, вещественные доказательства наряду с документами, предметами и прочим указаны в перечне объектов экспертного исследования в ст. 10 ФЗ о ГСЭД.
Неоднозначно решался в юридической литературе и вопрос, относятся ли к объектам экспертизы только материальные предметы, фрагменты вещной обстановки либо в их число могут быть включены также события, факты и другие идеальные объекты. Правильное разрешение этой проблемы имеет особое значение для ССТЭ, так как при проведении некоторых видов исследований предполагается изучение именно идеальных объектов, как-то: имевших место в прошлом процессов возведения и эксплуатации строений и сооружений, разрушений, несчастных случаев в строительстве и пр.
В этой связи В.Д. Арсеньев отмечал, что "в качестве... основного объекта экспертизы выступают те реально существующие (или существовавшие в прошлом) явления, на установление которых объективно направлена экспертиза... Материальные носители информации об этих явлениях - их составная часть (действительная или предполагаемая)" (184, с. 8).
Такой же точки зрения придерживались А.И. Винберг и Н.Т. Малаховская: "Непосредственным объектом судебной экспертизы будут предметы и явления, обладающие однородными свойствами, проявляющимися в определенных информативных признаках, которые подвергаются экспертному исследованию исходя из сущности данного вида экспертизы" (228, с. 34). Заметим, что А.И. Винберг не всегда был последователен в этом вопросе. Ранее наряду с Д.Я. Мирским и М.Н. Ростовым он разделял мнение, согласно которому "объектами экспертизы во всех случаях могут быть только материальные объекты" (229, с. 19).
Ю.К. Орлов отрицает возможность рассмотрения различных событий, явлений и действий в качестве объектов судебной экспертизы, так аргументируя свою позицию: "Применительно к экспертному исследованию в отличие от других видов познавательной деятельности объект исследования является не только гносеологическим, но и правовым... Правовой же режим может быть распространен лишь на реально существующие объекты" (347, с. 13). Полемизируя с Р.С. Белкиным, который придерживался противоположной точки зрения, утверждая, что события прошлого также могут рассматриваться в правовом аспекте, достаточно напомнить общий объект познания в уголовном процессе, каковым является преступление (203, с. 260), Ю.К. Орлов указывает на смешение здесь правового аспекта и правового режима, отмечая, что любое событие прошлого может получать какую-либо правовую оценку, исследоваться в процессуальной форме и т.п. Однако только материальные объекты могут быть как-то процессуально оформлены, предоставлены в распоряжение эксперта, только в отношении таких объектов эксперт может располагать какими-то полномочиями (347).
Не разделял позицию Ю.К. Орлова и Н.А. Селиванов, отмечавший: "Нередко при проведении судебно-технологической экспертизы непосредственным объектом исследования является процесс производства на определенной технологической линии. Ведь здесь изучается не совокупность статического промышленного оборудования, а механизмы в их динамике, т.е. процесс их эксплуатации" (404, с. 63). Это представляется Ю.К. Орлову ошибочным, ибо, действительно, изучаемый экспертом процесс несводим к механической сумме предметов, но речь идет не о процессе, а об объекте. Какой бы процесс ни изучался экспертом, в его распоряжение предоставляются совершенно определенные материальные предметы, будь то технологическое оборудование или документы, в которых зафиксированы какие-то факты. Отнесение процессов к объекту экспертизы неизбежно влечет за собой смешение его с целями экспертизы, следовательно, с ее предметом и в какой-то степени даже с методами и означает игнорирование правовой специфики экспертизы - наличия у него определенного процессуального режима, который никак не может быть распространен на идеальные объекты (347).
Аргументы, приводимые Ю.К. Орловым в защиту своей точки зрения, кажутся нам убедительными; сужение понятия объекта экспертизы - обоснованным. Мы разделяем также его мнение о том, что множество идеальных категорий, изучаемых экспертом, следует относить не к объектам экспертизы, а к объектам экспертного познания на том основании, что в гносеологическом смысле в этом качестве могут выступать не только материальные предметы, но и различные процессы, события, явления, действия (342, с. 12). Иначе говоря, объекты экспертного познания представляют собой единство материальной и идеальной субстанций, в котором первая - отображаемый компонент, источник информации, фиксируемой в виде отображения, вторая - компонент отображающий, источник отображаемого, точнее, его мысленная модель, создаваемая экспертом в своем сознании на основе результатов исследования материальной субстанции.
Таким образом, множество объектов экспертного познания применительно к ССТЭ включает в себя все исследуемые экспертом процессы, связанные с предпроектными гидрогеологическими изысканиями, проектированием, возведением, эксплуатацией, восстановлением (реконструкцией), разрушением и утилизацией строительных объектов.
Рассмотрим процессы строительного производства, в ходе которых проявляются ошибки проектирования, наиболее часто допускаются различного рода отступления от требований специальных норм и правил, обусловливающие аварии и несчастные случаи, снижение качества строительных объектов, частичную или полную утрату их способности выполнять проектное функциональное назначение.
В зависимости от роли и характера процессов при возведении зданий и сооружений они разделяются следующим образом. Строительная продукция создается в результате основных процессов. В большинстве случаев основным процессам предшествуют подготовительные. Кроме того, основным сопутствуют вспомогательные процессы, позволяющие осуществлять основные процессы на должном техническом уровне при соблюдении правил охраны труда. По завершении основных и связанных с ними вспомогательных процессов выполняются заключительные процессы, после которых может быть произведена приемка продукции.
По технологическим признакам различают заготовительные, транспортные и монтажно-укладочные строительные процессы.
Заготовительные процессы предназначены для изготовления строительных материалов и полуфабрикатов (бетонной смеси, раствора, арматуры, сборных деталей и конструкций и т.п.) или повышения степени